Ситуация на вверенном ему участке стабилизировалась (Пилсудский не пожелал поддерживать белых генералов), и 7 сентября Сталин напоминает о себе Ленину тем, что ЦК лишь временно направлял его на военную работу. Что он чрезвычайно переутомлен и может оставаться на фронте «еще неделю, не более». Кобе была предоставлена передышка, но весьма незначительная.
К Москве приближался генерал Деникин, и Сталин в конце сентября оказался на Южном фронте. Казалось бы неудержимое продвижение войск Деникина на север и, особенно рейд кавалерийского корпуса генерала К.К. Мамонтова по тылам плохо сколоченного Южного фронта, вызвали переполох в среде политического и военного руководства большевиков.
Известно письмо видного большевика В.А. Трифонова, написанное старому партийцу А.А. Сольцу, характеризующее положение на Южном фронте того периода времени. Там, в частности, имеются следующие строки: «…На юге творились и творятся величайшие безобразия и преступления, о которых нужно во все горло кричать на площади… Южный фронт — это детище Троцкого и является плотью от плоти этого… бездарнейшего организатора… Там, где Троцкий пытался работать, там сейчас же начиналась величайшая путаница…».
Но Трифонов лишь поделился своими соображениями с Сольцем и просил у него совета о передаче их Ленину.
Позже более прямой и открытый Г.К. Орджоникидзе (Серго) столь же резко и нелицеприятно напишет непосредственно Ильичу о ситуации в штабах Южного фронта. Однако безрезультатно. Если не считать того, что у самого Серго возникнут проблемы с РВСР.
Сумятица многократно усилилась в конце августа, когда конница Мамонтова захватила Тамбов и Козлов — недавнее пристанище штаба Южного фронта. А горячий красный казак Ф.К. Миронов, возмущенный волокитой с формированием особого Донского кавалерийского корпуса, самочинно выступил из Саранска с имевшимися у него силами против Деникина.
Троцкий и его присные немедленно восприняли демарш Миронова исключительно как измену и отрядили на его поимку Буденного. Остывший после того как почти все его воинство рассеялось, бунтарь покорно дал себя арестовать. Миронов подвергся суду Ревтрибунала и вместе со своими командирами был приговорен к расстрелу. Но на первый раз помилован.
РВС Южного фронта в составе М.М. Лашевича, Л.П. Серебрякова, Т.И. Смилги представлял собою лебедя, рака и щуку. О чем последний откровенно письменно признавался Ленину, заверяя, что «теперешний состав Реввоенсовета неработоспособен».
