– -Если в доме нету денег – привяжите к ж… веник.
А юмор, как известно, поддерживает рабочий тонус.
Но милая обстановка длилась недолго. Как раз в тот момент, когда менеджер Юля повернулась к исполлнительному директору Чикильдееву с кулечком из бумажной салфетки и уже почти открыла рот, чтобы сказать: "Всеволод Тимофеевич, схомячьте бутербродик", в этот самый момент спокойный рабочий ритм нарушил вбежавший стремительно, словно кинематографический Ленин, генеральный директор Илья Ильич Полуботов.
– -У меня сидит еще клиент,-закричал он громким шепотом.-Допивает кофе. Похоже, крутой. Берите быка за рога!
– -Был бы бык, а рога приделаем,-резонно заметила Люся.
– -В общих чертах я ему всё объяснил. Подберите местечко получше. Шалтай Петр Кирсанович. Антикварная лавка "Тьма веков". Запомнили?
Сообщив всё это, Илья Ильич исчез, а с того момента, когда была впервые произнесена эта несуразная фамилия: Шалтай, и начались все несуразности.
К примеру, позже никто из экспошармовцев не мог толком объяснить, каким образом они проморгали появление обещанного клиента. Возможно, впрочем, причиной тому был не совсем привычный наряд этого человека: спортивные штаны пузырями с надписью Abibas и лыжная куртка невразумительного цвета с обтрепанным воротом.
Непонятно было также, как долго злополучный антиквар ухитрился тихонько простоять незамеченным чуть ли не посередине комнаты. В конце концов то ли Люся, то ли Юля спохватилась:
– -Простите, а вы, собственно, к кому?
– -Да я, собственно,-сказал лыжная куртка,-насчет "Антик-шоу". Шалтай. Лавка "Тьма веков".
Трудно описать, насколько эти слова потрясли присутствующих. Хотя, по правде сказать, люди "Экспошарма" по должности знали жизнь не из диснеевских мультфильмов. Понимали любые намеки и сами умели всё, что надо, намекнуть; в любой конторе безошибочно догадывались: где благодарность можно сунуть прямо в руки, а где – лучше положить в виде свертка в холодильник. И владельцев антикварных лавок они видели самых разных, начиная от милых девушек, путаюших барокко с марокко, но умеющих подчеркнуть черные колготки жакетом из розовых перьев, до таких, у которых выползающая из-под крахмальных воротничков лилово-зеленая наколотая роспись на коже вызывала в памяти немудрячие песни типа "гоп со смыком".
Короче говоря, в заслугу Шалтаю можно поставить то, что экспошармовцы вдруг поняли, что всё еще способны удивляться.
Высокий профессионализм проявила Юля, которая, как оказалось, ухитрилась запомнить имя-отчество искомого Шалтая:
