При этих словах Сева не заметил, как положил себе в чашку три лишние ложки сахара, а затем тут же выпил содержимое, не размешав.
– -Мне надо позвонить,-сообщил он и схватил висящую на стене красную телефонную трубку, как будто срывал стоп-кран, способный затормозить вращение Земли.
Домашний Ильи Ильича не отвечал, мобильный был занят.
– -Тебе пора?-спросила Катя.
– -В общем, да… хотя… но сама понимаешь…-он протянул руку и дотронулся до катиной кожи, гладкой, как воск.
– -Конечно. Беги скорее.
– -А что ты делаешь сегодня вечером?
– -Пока не знаю.
– -Правда не знаешь?
– -У меня был один знакомый,-сказала Катя.-У него от ревности случалась страшная аллергия. Поревнует – и весь становится красный. Но потом он от нее излечился.
Сева понял, что должен спросить: "Как?"
– -Как?
– -Я его послала, куда подальше.
– -Я всё-таки тебе позвоню,-сказал уязвленный Сева.
– -Позвони.
– -Учти, я не люблю напрашиваться.
– -Ты только что напросился,-сказала Катя, но в голосе у нее не было того противного ехидства, которым природа снабдила женщин вместо ядовитой железы. Сева понял: она всё-таки довольна, что он напросился.
– -Я позвоню,-сказал он снова голосом Фрэнка Синатры. Теперь, когда главный вопрос был решен, он снова вспомнил об "Экспошарме" и чувствовал себя беспокойно, как собака в лифте.
– -Извини, я порыл. Пора в праздничную рутину.
За прекрасным катиным порогом плескалось обычное житейское море. Проходя мимо двух пожилых особ, встретившихся возле мусоропровода на третьем этаже, Сева успел узнать, что у одной из них на месте удаленного ногтя уже образовалась корочка. Мимо традиционных подъездных надписей: “Хочу секса!”, “Жила-была девочка, но она умерла”, “Кино” – наша группа крови” он вышел на асфальтовую поляну перед домом.
Подбежав к машине торопливым московским аллюром, Сева заметил под бампером свежий блеск – то ли тосола, то ли масла. М-да, без женщин и машин не прожить на свете, но сколько же от тех и от других мороки!..
Он поехал по извилистым асфальтовым протокам, выбираясь на ближайшую магистраль и читая названия на стенах домов: "5-я Газосварная улица", "Проезд энтузиазма молодежи", "Профсоюзный тупик".
Часы уже подбирались к 10.00, и Чикильдеев решил, что все-таки надо дозвониться до генерального и обозначиться. Может даже сделать вид, что он уже находится в Доме Искусств и рассказать вкратце какую-нибудь правдивую небыль вроде того, что в зале “Ц” упал со стены психрометр и что производственный отдел уже сидит в приемной у Спичкиса с готовыми заявлениями об увольнении, надеясь на снисхождение.
