Уэйн уже жалеет, что поднял эту тему.
— Ладно, посмотрим. Доедайте уже.
Снова приходит Карен. Всем детям достается по теплой булочке, а ему — холодный взгляд. Она тихонько говорит:
— Ну как успехи, детектив?
Он грозно смотрит на нее, но подозреваемые, похоже, ничего не слышали.
В воскресенье Уэйн идет к холодильнику, берет пару бутылок светлого пива, относит в тесный чулан и ставит на пол за четырьмя комбинезонами, висящими позади рубашек. Потом открывает окно в туалете. Возвращается обратно в спальню и берет из чулана чистый комбинезон. Проверяет бутыль — убеждается, что ручка смотрит прямо на двенадцать и дно находится точно во вмятине. Натягивает комбинезон поверх джинсов до пояса, как всегда перед уходом на работу. И шагает по коридору.
Он стучится в дверь к Девчонке, открывает ее и заглядывает внутрь. Она сидит по-турецки на полу перед магнитофоном. Увидев его, снимает наушники.
— Послушай, пап.
Он входит и надевает наушники. Ничего интересного там нет — обычная какофония.
— Здорово, да?
Господи боже.
— Неплохо, — отвечает он. И отдает ей наушники.
— Я так и думала, что тебе понравится, — говорит Девчонка. — Видишь? Не вся моя музыка дурацкая.
— Вот что, — говорит он. — Мама сегодня пошла к бабушке Лил, а меня вызывают на работу. Приглядишь чуток за ребятами?
— Конечно, — отвечает она и снова надевает наушники. Он оставляет ее дверь открытой.
Мальчишки играют в войну. У одного зеленые солдатики, у другого коричневые. Они расставляют их на полу друг против дружки, а сами садятся позади и швыряют во вражескую армию деталями «лего». Побеждает тот, кто первым собьет с ног всех солдат противника. Игра для слабоумных, но они могут резаться в нее часами. Потом Карен находит пластмассовых солдатиков повсюду — за диванными подушками, в грязном белье, под столом.
— Кто с кем воюет?
— Я — Вьетконг, — говорит Средний. — В каком-то смысле они почти то же самое, что американские революционеры.
С ума сойти.
Младший вынимает солдатика изо рта.
— А я американцы, — гордо объявляет он.
— Пап, — говорит Средний, — ты же был во флоте после Кореи, но раньше Вьетнама, правда?
— Правда, — отвечает Уэйн.
— Значит, ты не воевал.
— Нет.
— Что я говорил? — обращается Средний к Младшему.
— А против кого ты тогда был? — спрашивает Младший.
— Не обязательно всегда быть против кого-то. Мы просто плавали по Тихому океану.
— Как полицейский патруль, — говорит Средний.
— Да, вроде того.
— А-а, — говорит Младший и засовывает солдатика обратно в рот.
