— Ах, чтоб его!
Он поднимает тяжелую бутыль к свету. Дважды на этой неделе — вор явно наглеет.
— Пожалуйста, Уэйн, — говорит с постели Карен. — Тебе все мерещится.
— Мерещится? Да там уже долларов четырех не хватает!
— Подумаешь, четыре доллара из двух сотен.
— Не в том дело, Карен. Это же наш отпуск. Ты хочешь, чтобы один из наших детей воровал у своей собственной семьи? Елки-палки! Хочешь, чтобы так делали твои дети? Кого мы растим, а?
— Ложись спать.
Руки Уэйна дрожат. Его сын или дочь! Ну и ну!
— Не может быть, — говорит Кен.
— Тогда кто? Карен?
— Да нет. Нет, конечно.
— А по-твоему, ко мне повадился домушник? И каждый раз уносит по паре монет?
— Нет. Но твои дети? Черт возьми, да у тебя шикарные дети, Уэйн!
Ну да, шикарные. Получают пятерки. Не хамят. Отморозками уж никак не назовешь. Уэйн прижимает ладони к обшарпанному краю барной стойки.
Дверь за ними открывается — это секретарша Конни из профсоюза, та, что слаба на передок. Она проходит по бару, сыпля приветами направо и налево. Потом они с Кеном изо всех сил прикидываются, будто между ними ничего нет.
— Ага, шоу Кена с Уэйном. Как жизнь, ребята?
— Салют, Конни, — говорит Кен. — Сама-то как? — Будто это не он заправлял ей у себя в машине вчера вечером.
Они взяли только по второй кружке, но Уэйну уже хочется уйти. На часах у него без десяти двенадцать. Кто-то завел музыкальный автомат, опять эту долбаную Энн Марри. Стук бильярдных шаров. Уэйн припечатывает кружку к стойке.
— Ну, мне пора...
— Да погоди, дружище, — говорит Кен, больше для порядка. Уэйн его не винит. Оттруби-ка ночь в электролизном цеху, подыши вонючим паром — небось после этого залезешь на Конни! Уэйну нравится думать, что если она подкатится к нему, он скажет нет — до Карен ей далеко, — но где-то в глубине души он знает, что у него язык не повернется ее отшить. Черт! Иногда он прямо ненавидит людей.
— Останься еще на кружечку, Уэйн, — говорит Конни, и у нее это выходит искренней, чем у Кена. Она кладет ладонь ему на руку.
Но завтра пятница — Уэйн в последний раз работает вечером на электролизе, а потом у него выходные и целую неделю дневная смена. Он надевает куртку.
— Нет, пойду домой. Мне надо вора поймать.
— Чего? — Конни крутит на пальце свое обручальное кольцо.
— Кто-то из детей Уэйна потрошит его отпускной фонд, — объясняет Кен.
— А куда собираешься? — спрашивает Конни.
— В Келоуну, — говорит Уэйн. — В Британскую Колумбию. Есть там такой детский парк — Страна Фреда Флинтстоуна.
