Здравствуй, Евгений! | страница 33

Левое крылышко у Евгения, то, что поголубей, было слегка оцарапано. Но тут легко мог помочь знакомый Мастер Гончар.

У всех было хорошее настроение.

Все поцеловали Агнешку и стали смотреть на озеро. Светало. Вода на востоке сделалась розовой, как малиновый леденец.

Лесничий погасил фонарь.

На лугу, между красными лепестками диких гвоздик, листками мяты и усами плауна, появились капельки росы. Евгений с удовольствием умыл и крылья и лапы душистой мазурской росой.

— Пора спать, — сказала Лесничиха, и все двинулись знакомой тропинкой к дому.

Впереди шёл теперь Лесничий, за ним Лесничиха с Чайником, за ними счастливая Агнешка и самый счастливый из всех — Женя, а над ними летели пчёлы, напевавшие походную песню «Мы, весёлая компания».

И только Киса шла сама по себе.

Кошка шла своей дорогой.

А все остальные шли домой.

Перевёрнута последняя страница повести Агнешки Осецкой «Здравствуй, Евгений!».

Всё позади — и дружба глиняной птицы Евгения со скромным Привожу-Хлебом, любившим молочный кисель, и полёт на самолёте из Стокгольма в Варшаву, и знакомство с подозрительным зверем по имени Киса, и страшное приключение в гнезде у цапель. И другие не менее важные события.

Повесть кончается весело: птичьим «фить-фюить», дважды повторённым восклицанием, что жить — чудесно.

Она кончается так хорошо, как может кончиться только сказочная, хотя и вполне правдивая повесть.

Но есть у всякой последней страницы свойство: какой бы она ни была весёлой, а переворачивать грустно. Это потому, наверно, что мы уже полюбили героев книжки и нам жаль расставаться с ними.

Грусть прощания вполне преодолима: при желании всё можно перечитать и пережить заново. Так мы обычно и поступаем. А когда перечитываешь, видишь яснее, что книжка не только занятная. И не такая уж простая.

Спервоначала показалось, что вся история Человека-Который-Любил-Путешествовать мало связана с судьбой Евгения. Но это не так.