Здравствуй, Евгений! | страница 22

— Любоваться бабьим летом я могу и здесь! — сказал дядя Стась и с минуту нервно любовался бабьим летом, которое преспокойно проживало между двумя соснами — Кривой и Прямой, а потом воскликнул: — Не желаю ехать дальше, потому что терпеть не могу твоего отца, Лесничего, и его жену, Лесничиху.

— Но зачем тогда вообще было ехать сюда? — удивилась Агнешка.

— А у меня начисто из головы вылетело, что я их терпеть не могу!

— Так почему же вы, дядя, остановились именно здесь, между Кривой и Прямой соснами?

— Здесь я всегда вспоминаю про это, — нервно воскликнул дядя Стась. — Как сюда попаду, так и ловлю себя на этом! С сорок пятого года!

— А где вы ловили себя на этом до сорок пятого? — спросил Евгений.

— До сорок пятого Лесничий жил не на Мазурах, а в Кракове. Значит, надо понимать, где-то под Краковом.

— А почему вы, дядя, так не любите моего папу, Лесничего?

— Да если б я помнил! Не помню! Но сейчас я на него страшно зол! Он тоже меня не выносит.

— И тоже не помнит — почему?

— Не помнит. Нам досталось это в наследство от дедушек, которые поссорились, собираясь на японскую войну. А после войны они уже не могли вспомнить причину ссоры.

— А что значит «японская война»? — спросил Евгений.

— Это такая игра для взрослых, — попыталась объяснить Агнешка, а Брусника пожала плечами.

Дядя Стась выгрузил Агнешкин багаж, завёл мотор, и грузовик повернул обратно, к станции Карвица Мазурская.

Евгений с Агнешкой потихоньку пошли в сторону лесничества Дубы.

Евгений первый раз в жизни попал в Пишскую пущу, Он боялся даже глянуть вверх, так высоки были здешние сосны, почему-то напомнившие Евгению мачты одного парусника в Стокгольме.

Он шёл, по уши проваливаясь в пахучие горячие листья, Маленькие голубые цветы улыбались ему, кустики чёрных ягод вежливо кланялись, а высоко вверху выстукивали дятлы:

— Приехала Агнешка с Евгением!

У Евгения кружилась голова от запахов леса, но ему было так хорошо, как могло быть только в Огромной Белой Горячей Печи, когда он был ещё совсем юным и неопытным птенцом.

Вдруг перед ним вырос лес таких высоких трав, что дальше идти он уже не мог. Это была поляна. Агнешка взяла его на руки.

Отсюда, с косогора, уже виднелся красный каменный домик Лесничего, а на нём надпись с белою птицей. Рядом сверкало голубое озеро.

Отец Агнешки, пан Ян, Лесничий лесничества Дубы, делал в это время новый улей.

— Папа всё ещё делает улей? — удивлённо спросила Агнешка, поздоровавшись с родителями и домом, — Но ведь, когда я уезжала, он был уже почти готов.