Я почувствовала, как щеки мои запылали. В известных обстоятельствах богатое воображение — серьезный минус. Мой палач еще не успел довести до конца свою блистательную лекцию, а я уже почувствовала жар пылающих углей.
— А что мешает вам сделать это прямо сейчас, не дожидаясь польских таможенников?
— Они и мешают… — Петр Петрович сжал кулаки. — Не люблю лишних вопросов. Не люблю беспорядка. Не люблю, когда появляются дополнительные сложности. Все должно идти по плану, Валентина Васильевна. Так учили меня. Так учу я. Сейчас же любой фокус в присутствии поляков кончится только одним — вашей смертью…
5 января 1978 года
В половине двенадцатого ночи у проволочных ворот порта аккуратно притормозила черная легковая «татра» с варшавскими номерами. Водитель, коренастый мужчина средних лет в сбитой на затылок велюровой шляпе, опустил стекло и, ничего не говоря выглянувшему из будки охраннику со здоровенной кобурой на поясе, выставил перед его носом развернутое на ладони синее удостоверение.
Охранник молча кивнул, вернулся в будку и отжал от стены рубильник. Ворота, скрипя, разъехались, и «татра» медленно двинулась вдоль портовых кранов, редких фонарей, штабелей контейнеров и высоченных гор просеянного песка в сторону невзрачного двухэтажного здания таможни.
Из «татры» вышли двое молодых людей в одинаковых грязно-серых пыльниках. Один из них что-то сказал водителю. Тот кивнул, заглушил мотор и развалился на сиденье, всем своим видом демонстрируя готовность ждать сколько потребуется. Тем временем оба его пассажира поднялись на второй этаж, прошли в конец длинного, устланного выцветшей ковровой дорожкой коридора, и без стука вступили в кабинет Лешека Ковальского, начальника смены гдынской таможни, известного в кругу друзей и подчиненных как личность угрюмая и малосимпатичная.
Увидев гостей, Ковальский, резво вскочил, обошел стол и протянул руку:
— Добро пожаловать! Капитан Ковальский.
Не замечая протянутой руки, оба сели в кресла, приставленные к обшарпанному письменному столу, и как по команде закурили.
— Вы получили инструкции из Варшавы? — спросил один из гостей, высокий бритоголовый мужчина, чье открытое лицо несколько портили набрякшие мешки под глазами.
— Так точно, пан… э-э-э… — Ковальский взглянул на раскрытый блокнот, — пан Вшола.
— Пан Вшола — это я, — резко отозвался второй гость, жгучий брюнет, чем-то смахивавший на итальянского жиголо. — А вы говорите с начальником особой службы контрразведки майором Пржесмиц ким.
