Оцепенев на несколько секунд, я все же собрала волю в кулак и заставила себя вчитаться. Через три строки я все поняла: передо мной была стенограмма нашего с Юджином диалога в регистрационном зале амстердамского аэропорта. Она была напечатана в форме сценического диалога с четко обозначенными отступами, где я именовалась «объект А», а Юджин — «объект Б».
— Ну как? — осведомился кагэбэшник. — Ознакомились?
— Вы знаете, Петр Петрович…
Я сделала небольшую паузу, чтобы выиграть хоть немного времени и обдумать вероятные последствия. Я хорошо помнила наш разговор в Схипхоле. Тогда у меня от страха тряслись поджилки, свобода была буквально на расстоянии двух десятков метров, отделявших регистрационную стойку от телескопического трапа «боинга», я вертела головой по сторонам, а Юджин умолял меня не дергаться. Ничего крамольного я тогда не говорила. Правда, была там одна сомнительная фраза. Юджин, стремясь хоть как-то унять мой нараставший мандраж, проронил сквозь зубы: «Ты можешь броситься в глаза совсем не тем людям…». Будучи вырванной из контекста, эта фраза говорила разом все и ничего. Конкретно зацепиться им было не за что. Но — и в этом заключался весь ужас — листочки, отпечатанные на «Оптиме», лучше любой фотокамеры фиксировали общность наших с Юджином интересов. Любовники так не разговаривают. И дядечки, вручившие Петру Петровичу стенограмму, конечно, понимали это. Следовательно…
— Так вот, Петр Петрович, это совсем не похоже на смертный приговор.
— А на что это похоже? — ласково пропел Петр Петрович.
— По форме — на пьесу.
— А по содержанию?
— На донос.
— Вы знаете, кто ваш любовник? — он сделал ощутимое ударение на «кто».
— А кого вы имеете в виду?
— Не старайтесь казаться более распущенной, чем на самом деле! У вас это все равно не получается.
— Вы задали совершенно идиотский вопрос, Петр Петрович. А на идиотский вопрос очень трудно ответить вразумительно.
— Я задал совершенно нормальный вопрос.
— В таком случае попробуйте задать его своей жене. И если она порядочная женщина (в чем я начинаю сомневаться: с таким типом мужчин, как вы, уживаются только профессиональные проститутки), то она ответит вам так же, как я.
Петр Петрович мрачнел на глазах. И поскольку у меня уже имелся достаточно богатый опыт общения с воспитанниками института благородных мужчин на Большой Лубянке, я почувствовала, что словесная пикировка с этим жлобом может кончиться для меня очень плохо. Моя приятельница не зря говорила: «Не бойся темпераментных мужчин — бойся сдержанных».
