Закончив полеты в районе Топрак-калы, Толстов перенес аэродром к Аральскому морю. Во главе автокаравана, если так можно выразиться, стал неизменный автокомандующий экспедиции шофер Коля Горин. По дороге к новой аэродромной базе, у мыса Урги, на караван однажды налетела жестокая песчаная буря. Машины после этого пришлось выкапывать из-под заносов, моторы не заводились — так забил их песок, и водители, обычно насмехающиеся над столь устаревшим по-сегодняшнему дню транспортом пустыни, как верблюды, с завистью вспоминали, как легко отряхивается верблюд после песчаных бурь и вновь и вновь надменно шагает с бархана на бархан… Ему-то хорошо — без мотора!
Однако все же достигли Урги. А вслед за грузовиками прилетели туда и верные «По-2».
Первый же полет подтвердил справедливость карт. Развалины колодцев и караван-сараев на плоскогорье Устюрта, простирающемся от Аральского моря на запад, возникали всякий раз через одинаковое расстояние — 25 километров: как раз длина нормального дневного перехода верблюжьего каравана.
Колодцы пересохли давно. Но из-за того, что дорогой перестали пользоваться, довольно не плохо сохранились здания караван-сараев. Это были не совсем обычные караван-сараи, или, если перевести на русский язык, заезжие дворы. Ведь обычный караван-сарай — это, в общем, кроме колодца, всего-навсего немудреный саманный домишко да саманный же низенький забор. А караван-сарай Белеули, первым обследованный нагрянувшими на него археологами, оказался великолепным двухэтажным зданием из нарядного желтоватого туфа, с несколькими крупными залами внутри — наверно, для знати, останавливавшейся здесь во время путешествий, — и со множеством комнат на обоих этажах. Не один и не два каравана, по всей вероятности, сталкивались порой на этом оживленном пути, если придорожная гостиница, как мы бы назвали ее сегодня, была такой вместительной.
По углам здание украшали круглые башенки; отличался величественностью каменный портал со стрельчатой аркой. Над аркой, по обе стороны ее, грозно били хвостами львы, изваянные на каменных плитах. Кстати, плиты, из которых сложены в Белеули и портал, и здание гостиницы, и все остальные сооружения, были так тщательно обтесаны, что когда на них кладешь руку, то и теперь ощущаешь, насколько гладка их поверхность. А ведь ракушечник выветривается сравнительно легко, между тем стоит Белеули, открытое всем ветрам плоскогорья Устюрта, ни много ни мало около тысячи лет.
