Европой бредили медвежьи станы
Московских герцогов из деревень:
Гремели неуклюжие рыдваны,
Боярскую покачивая лень.
Потом дымили предки бивуаком
На сенских лиловатых берегах,
А возвратись к наливкам и к собакам,
Ворчали вольтерьянцами в снегах.
В накуренных мансардах нигилисты
Шумели о свободе до зари,
Бывало, целый день у букинистов
Перерывали книжные лари.
И вот мы стали гордыми! — Еще бы —
В таком расцвете северная высь,
И ласточки из голубой трущобы
Балетным газом юбочек взвились.
Ах, нежное косматое дыханье,
Как музыка, по всей земле летит,
Европа принимает подаянье
И связанною пленницей лежит.
К своей сестре склоняемся поближе, —
Золотокудрой к римской голове —
Как Ярославна, плачем мы в Париже,
Как Жанна д’Арк, мы молимся в Москве.
