Он засунул пистолет за ремень, хотя это причиняло ему некий дискомфорт, и вспомнил, что сегодня уже спал, а значит сейчас он бодр и жаждет зрелищ. Что-то должно было скоро случиться, он не сомневался в этом, что-то чрезвычайное, возможно субъект наконец приведет в действие свой план.
Затем включился свет, с хрустом и шипением. Большие карбоновые прожектора на треножниках были подключены к уличным фонарям. Появилась женщина в джинсах, жестом указав водителю машины остановиться. Перекресток пропитался дрожащим светом, ночь вдруг ожила.
Люди бегали по улице, кричали что-то, или говорили по телефону, водители выгружали оборудование из длинных фургонов, припаркованных на обеих сторонах улицы. Трейлеры стояли на заправке. Мужчина в фургоне открыл опускающуюся часть машины, ту, откуда выдают еду, и только сейчас Эрик заметил тяжелую движущуюся платформу, на краю которой была установлена кинокамера и сидели несколько мужчин.
И это было не единственным, чего он не заметил. Когда он вышел из машины и приблизился к месту, которое не было заблокировано фургоном, он увидел приготовление к съемкам сцены.
По всей улице растянулись сотни голых людей. Они заполнили перекресток, лежа в случайных позах: некоторые тела лежали на других, некоторые просто распластались, или же приняли позу зародыша. Среди них были и дети. Никто не двигался, у всех были закрыты глаза. Это было стоящим зрелищем: город из недвижимой плоти, голый, освещенный. Столько беззащитных тел, которые совсем не подходят месту, где днем как обычно кипит людская жизнь.
Конечно, во всем этом был смысл. Кто-то снимал фильм. Но это была всего лишь внешняя часть. Эти тела - обыденная реальность, оголенная на асфальте. Их сила принадлежала только им и не зависела от каких-либо обстоятельств. Но в этой сцене было что-то смущающее и бесцветное, тень одиночества. Женщина закашляла и ее голова и колено слегка дернулись. Он не спрашивал себя, должны ли они быть мертвы, или просто лишены чувств. Для него эти люди были одновременно и грустными и отважными. Никогда в жизни они не чувствовали себя настолько обнаженными.
Техники ходили среди тел с измерителями света, осторожно переступая через головы и разведенные ноги, произносили цифры в ночи, а женщина с хлопушкой готовилась отмечать номера сцен и дублей. Эрик прошел к углу улицы и протиснулся между досками, закрывающими тротуар. Он стоял внутри какого-то строения из фанеры, вдыхая запах строительного раствора и пыли, и снял одежду. Он вспомнил, почему в области живота его то и дело пронзает жгучая боль. Именно туда попала охранница, выстрелив из электрошокера. Как сенсационно она бы выглядела здесь в своем бронежилете.
