- А какой он, Семецкий? - продолжал шепотом Петро, теребя в руках край куртки.
- Седой. Патрон, вот, мне дал… А что?
- Можно один? - умоляюще протянул руку здоровяк.
Пресс достал из рюкзака стандартный «рекордовский» заряд. В скудном свете двух свечей, Рябой увидел, как из-под пластикового края гильзы блеснула головка пули. Новенькие совсем. Свинец обычно быстро тускнеет.
Он все думал, почему принял сторону найденыша. С Зайцем они хотя бы пару дней знакомы, а с этим оборванцем всего несколько часов. Хотя Рябой сразу понял, что желторотик гнилой. Как позабытая под январским снегом дыня. Но это не аргумент. Лично сталкеру Заяц не сделал ничего дурного. Сдрейфил только разок, да «золотую рыбку» из-под носа умыкнул у водонапорной станции. Все равно придется считаться с его мнением. Группа пока еще не распалась. Но все к тому и шло.
Здоровяк перекатывал в широких ладонях патрон, благоговейно на него посматривая.
- А что вам Семецкий? - еще раз спросил Пресс, пялясь в пустоту.
- Да ты что, не понимаешь?! - не выдержал Заяц, - Семецкий - призрак. Его убил с десяток лет назад Монолит! Просто аномалия Зоны, всплывающая время от времени в ПДА! Ты чего нам тут лапшу на уши вешаешь!
Петро нехорошо посмотрел и Заяц тут же заткнулся. Петро умеет нехорошо смотреть.
- Я могу доказать.
Пресс плавно снял с головы налобный фонарик и нажал зеленую клавишу на миниатюрном корпусе. Сверху приподнялась круглая крышка-экранчик не больше, чем у сотового телефона. Порезанные, огрубевшие пальцы едва слушались, и он чуть не уронил приборчик на бетонный пол. В последний момент успел подхватить за один из жгутов.
- Смотрите… - пригласил, поковырявшись с настройками, Пресс.
Все сгрудились в кучу. Любопытствовал даже Вечный, поглядывая из-за широкого плеча здоровяка. Экран показывал «молоко», изредка пробиваемое крупной рябью.
- Я же говорил - бред, - победно махнул рукой, отстраняясь, Заяц.
Но тут оператор отошел в сторону. На экране появились силуэты сосен, кромка поля, а белое пятно так и осталось на месте. Мало того, из хрипящего динамика было слышно, как оператор разговаривает с белесой пустотой, а она… Она ему отвечала.
«…колько стоит… жизнь, стринге…» - послышалось Рябому.
Говорят, что зародышу в утробе матери очень комфортно. Он беззаботно плавает в этом приятном теплом пространстве и наслаждается жизнью. Ему ничего не нужно. Ничто не тревожит. Но приходит день, когда подросший младенец встречается с миром. И первая реакция - надрывный и страшный рев. А что еще остается делать, когда тебя лишают счастья?
