Это было удивительно и даже невероятно. Но из сада, по которому только что протопал старикашка, на пустырь выбежала большая стая псевдособак, напрочь отрезав все подходы к дому. С десяток, может больше. Считать было некогда. Кого не звали, того не звали. Трусливые твари, но слабых задницей чуют. Вовремя же Вечный свалил…
- Потап!!!
У Петро остался только нож. Потап достал из-под куртки короткий одноствольный обрез, Рябой - пистолет. Заяц оказался самым запасливым. Как заправдашний мачо из боевиков, он выдернул две «Беретты». Пресс держал пятизарядку, а Петро держал Пресса. Вот такая развеселая кампания.
Собаки приближались, глухо рыча. Быстрее, чем хотелось бы.
Все даже не сговариваясь решили брать на понт и открыли беспорядочную пальбу, прорываясь прямо через стаю. Мало было не только толку, но и шуму. Псы не испугались. Перед носом у Рябого мелькнули челюсти. Это уже совсем никуда не годилось. Он выстрелил на движение, потом еще. Петро туповато махал ножом, прикрывая найденыша. Не прошло и секунды, как один из псов повалил его на землю. Пресс упал следом. Ткнул длинным стволом под линялые, ребра и пальнул. Собака заверещала.
Одну гадину Потап снес зарядом картечи прямо в упор, следующую хотел пнуть ногой, но промахнулся. На лодыжке сомкнулись кривые зубы. Сталкер повалился, яростно матерясь, и со всей дури двинул ботинком в голову. Встать он не успел. На грудь, басовито рыча, запрыгнул еще один пес. Пресс не сплоховал, но было уже поздно. Тварь добралась до шеи.
- Потап!!!
- Справа заходят, справа! - орал, как резаный Заяц.
Рябой интуитивно пальнул направо. В темноте что-то мелькнуло и тут же исчезло. Он высадил почти всю обойму, но не повалил ни одной. Они только отбегали, жалостно скуля, чтобы вновь атаковать со следующего захода. Все смешалось. Рябой уже толком и не понимал, куда надо бежать, где псевдопсы, а где люди.
Со стороны сада началась пальба. Четыре собаки с простреленными черепами легли на месте. Остальные отшатнулись, шокированные нападением с тыла. Рябой подхватил под руку Пресса и бросился к яблоням. Либо сейчас, либо никогда. Сзади вяло отстреливался Заяц.
Вечный стоял у калитки, зажав револьвер. И все-таки странный он сукин сын. А еще меткий. Завалить четырех псевдопсов с шести выстрелов - это надо умудриться.
- Перед входом «гравити», - выпалил он, - В окно лезьте. Внутри - чисто.
Рябой даже не знал смеяться ему или плакать.
Печка в погребе - однозначно мажорство. А здесь, представьте себе, была. Заяц сжег уже стул и плавно переходил к столу. Пресс тихо сидел в углу. Вечный ковырялся с банкой морской капусты.
