— Блажен, кто не верует, — сказал я и погладил её мягкие шелковистые волосы. — Несмотря на наши разногласия по этому вопросу, я счастлив, что мы вместе.
— Я тоже счастлива, Кевин. Ведь я тоже была одинока до встречи с тобой. Отец никогда не любил меня, Купер относился ко мне как к части домашнего интерьера, у меня не было близких подруг, друзей… совсем никого. Я стала преступницей, беглянкой, меня ожидала тюрьма — и тут появился ты, мой спаситель, мой принц на белом коне.
— Если честно, я предпочитаю вороных.
— Что?
— Моя любимая масть вороная. На белых лошадях я плохо смотрюсь.
— Ты умеешь ездить верхом?
— Естественно. Любой уважающий себя принц должен уметь обращаться с лошадью.
— Ты в самом деле принц?
— Да, ты попала в точку. Так получилось, что мой отец — король, правитель Земли Артура, а я — его старший сын.
Дженнифер поднялась, села рядом со мной и закурила сигарету.
— Я уже ничему не удивляюсь, — наконец произнесла она. — Слишком много сюрпризов. Боюсь, мне будет трудно играть роль твоей кузины.
— А я не говорил, что это легко.
— На Астурии меня сразу раскусят. Ведь я не аристократка.
— От тебя не требуется изображать аристократку. Ты единственная, кому я рассказал о своём происхождении. Остальные считают, что мой отец — ушедший на покой космический пират.
Дженнифер в растерянности покачала головой:
— Нет, надо же! Принц, старший сын короля… Ты наследник престола?
— Да.
— И отец позволил тебе покинуть планету?
— В некотором смысле он даже рад, что я не путаюсь у него под ногами.
— Странно.
— Совсем наоборот. Дети великих королей становятся плохими монархами не только потому, что природа отдыхает на них. Иногда это происходит вследствие невольного подавления личности сына авторитетом отца. Так ведь и случилось с моим дядей Амадисом. Говорят, он был скверным королём.
— Поэтому твой отец сместил его с престола?
— Амадис сам отрёкся, когда понял, что не может управлять государством.
— Постой! А как же ещё один старший брат твоего отца? Александр — тот, который пытался убить его.
Я до боли прикусил губу. Оказывается, говорить полуправду ещё труднее, чем просто лгать.
— Давай условимся так, Дженни. Ты не услышишь от меня ни слова лжи, но кое-что я рассказывать тебе не стану, на некоторые вопросы откажусь отвечать.
Она немного помедлила, затем согласно кивнула:
— Хорошо, договорились.
— Только не обижайся…
— Я не обижаюсь. Напротив, ценю твою откровенность. — Дженнифер встала с кровати, подошла к иллюминатору и посмотрела наружу. — С какой скоростью мы летим?
