Я ещё раз убедился, что челнок движется без отклонений от заданного курса, затем прошёл в жилую каюту, оборудованную под спальню. Дженнифер лежала поперёк широкой кровати и бездумно глядела в иллюминатор, за которым, словно светлячки, проносились звёзды, по ходу изменяя свой цвет с ярко-голубого на красный. В хрустальной пепельнице на тумбочке тлела наполовину скуренная сигарета.
Я взял сигарету и присел на край постели.
— Дженни, я люблю тебя.
Она положила голову мне на колено.
— Я знаю это, Кевин. Я тоже люблю тебя.
— Так выходи за меня замуж.
— Нет.
— Почему?
— Я не нужна тебе как женщина. Для тебя я прежде всего объект заботы и опеки — братской ли, отцовской, не суть важно. Ты уже усестрил меня, а теперь хочешь удочерить.
— Что за глупости?!
— Это не глупости, это правда. Ты любишь меня, но занимаешься со мной любовью только потому, что так принято, можно сказать, из чувства долга, и ещё — чтобы не уронить своего достоинства. А на самом же деле тебе больше хочется просто взять меня на руки, покачать, спеть мне песенку, рассказать на ночь сказку, потом уложить в постельку, поцеловать в щёчку и сидеть рядышком, пока я не засну.
Я застонал. Слова Дженнифер отзывались во мне болью. Она была права, совершенно права…
— Кевин, тебе нужно обратиться к психиатру.
— Мне не нужен психиатр, мне нужна ты.
— И психиатр, — настаивала Дженнифер. — Он поможет тебе понять, что с тобой происходит.
— Я сам прекрасно понимаю, что со мной происходит. Я одинок в этом мире, Дженни, и ты очень нужна мне. Как жена, как сестра, как дочь — всё вместе. Я больше не в силах терпеть одиночество.
— Но ведь у тебя есть семья — отец, мать, братья, сёстры, другие родственники.
— Да, есть. Но они далеко и ничего не знают о жизни, которую я веду.
— Неужели они так оторваны от внешнего мира?
— Даже больше, чем ты можешь себе представить.
— Ты хоть изредка видишься с ними?
— Время от времени я их посещаю.
— И ничего не рассказываешь им?
— Нет.
— Почему?
— Боюсь, они не поймут и не одобрят моих поступков. У них свои ценности, свои взгляды на жизнь, и я… Мне очень тяжело, Дженни. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я нуждаюсь в твоей поддержке, в твоём понимании.
— Я буду с тобой, Кевин. Что бы ты ни задумал, я поддержу тебя, чем только смогу.
— А ты не сочтёшь меня сумасшедшим?
— Нет, ни в коем случае.
— Я собираюсь стать властелином Галактики.
— Ты серьёзно?
— Вполне.
— Это было бы здорово.
— Ты вправду так думаешь?
— Да. Особенно, если ты намерен установить в своих владениях законы, подобные земным. В отличие от самих землян, земные порядки мне нравятся. Но зачем тебе это?
