Несмотря на ночное время, кое-кто продолжал работать. В двух лабораториях находилось по одному человеку, на третьем экране двое мужчин и женщина устроили перерыв на поздний ужин (или ранний завтрак), а вот четвёртый показывал нашу главную цель — конференц-зал. Там было довольно много людей в белых халатах; в первый раз я насчитал их шестнадцать, во второй — семнадцать. Уследить за всеми сразу не представлялось возможным, поскольку человек восемь или девять метались из угла в угол, размахивали руками и о чём-то яростно спорили друг с другом. Совсем как дети…
Я привёл в чувство охранника, внушив ему повиновение, и спросил:
— Вы начальник смены?
— Да, — покорно ответил он.
— Сколько охранников на дежурстве?
— Четырнадцать.
— Включая вас?
— Я пятнадцатый.
От пятнадцати я отнял пять и получил десять.
— Где остальные?
— На своих постах или совершают обход.
— Вызовите ближайшего, — приказал я.
Начальник смены глянул на пульт и включил интерком:
— Зайковский.
Через несколько секунд тот лениво отозвался:
— Га?
— Зайди ко мне.
— Ага, — ответил Зайковский таким тоном, будто делал своему шефу большое одолжение.
Подобное проявление небрежности меня нисколько не удивило. Здесь, на самом нижнем уровне, глубоко под землёй, куда попасть без специального допуска абсолютно невозможно, служба безопасности выполняла чисто полицейские функции, поддерживая порядок среди персонала. А поскольку учёные — люди законопослушные, хоть и порой чересчур эмоциональные, то не было ничего странного в том, что охранники вконец распустились.
Когда появился Зайковский, мы усыпили его и тоже посадили на диван.
— Вызывайте следующего, — велел я начальнику.
И так далее. Это было занятно, но довольно однообразно, и я облегчённо вздохнул, когда последний охранник уютно прикорнул в углу — места в креслах и на диване для него уже не хватило. Нам пришлось ещё немного подождать — ровно в три часа семь минут начальник смены должен был доложить диспетчерской, что всё в порядке; разумеется, он это сделал. Благо, из соображений секретности показания мониторов на верхних уровнях не дублировались; визуальная связь могла быть включена лишь в экстренных случаях. По словам директора, этого ещё ни разу не происходило, и для рядовых диспетчеров сверхсекретный подземный комплекс был всего лишь безымянным сектором М-47.
Я приказал начальнику смены отключить внутреннюю сигнализацию и велел ему спать. Затем посмотрел на экраны и сказал Ладиславу:
