— Что молчишь, Силин? — и, не дав ответить, завопил по-новой: — Просрал гада? За что я тебе вообще бабки плачу? — треснул крупным пухлым кулаком по столу, — Может работать надоело? Так увольняйся!
— Нет, Андрей Юрьевич, — поспешил ответить тот. — Не надоело.
Бывший комитетский подполковник прекрасно помнил, как покинул рабочее место его предшественник, толковый, кстати, мужик, из бывших ментов. Потому что сам «проводил» его на пенсию, а потом лично руководил скромной церемонией по захоронению останков в лесу под Луховицами.
— А то смотри, — Чирков усмехнулся. — Незаменимых у нас, сам понимаешь, не бывает. Если устал, только намекни, понял?
— Я все понял, Андрей Юрьевич.
— Тогда какие будут предложения?
«Заплати! — проорал мысленно Силин. — Заплати, сколько попросили, и живи, сука жирная, дальше!» — но вслух этого, конечно, не произнес. Уж больно не хотелось этой же ночью оказаться на два метра под землей.
— Надо начинать торговаться.
— Что-о-о? — проревел хозяин кабинета. — Ты что…
— Я не сказал платить, — негромко проговорил начальник службы безопасности. — А только торговаться. Пока он будет уверен в том, что получит деньги, ваша жизнь вне опасности. Главное для нас сейчас это потянуть время.
— Ну, допустим, — Чирков с размаху бросил тушу в кресло. Кресло жалобно пискнуло и сделало вид, что прямо сейчас рассыплется. — А пока я буду разводить с ним базар, ты…
— Я буду его искать.
— Где интересно? — ехидно спросил толстяк. Достал из коробки сигару и принялся катать ее по столу. — В Интернете? — махнул рукой. — Садись.
— Ну, зачем же? — Силин аккуратно присел на краешек стула. — Кое-что в этом направлении уже делается.
— А почему не доложил? — грозно спросил великий и ужасный, и нахмурился.
«Да потому, что ты мне рта не дал раскрыть, козел», — быстро ответил подчиненный. И опять мысленно.
— Я уже несколько дней работаю по этому человеку, Андрей Юрьевич, — осторожно начал он. — Вчера мне позвонили. Есть выход на его бывшего сослуживца, и не просто сослуживца, а напарника, — торопливо добавил. — Это стоило денег.
— Сколько? — платить Чирков не любил и всегда переживал расставание с деньгами болезненнее, чем мать с единственным, уходящим на войну, сыном.
— «Десятку».
— Небось, половину «откатил»? — подозрительно спросил толстяк.
— Что вы, шеф, — с искренней обидой в голосе, проговорил Силин. «Откатить» в этот раз не получилось. В смысле, не удалось положить себе в карман половину суммы, пришлось удовлетвориться жалкими тремя тысячами.
