После свадьбы она поспешно удрала из Старграда - от очевидного Алькиного несчастья, в котором винила себя, от вопросов родителей о Егоре... Что она могла им ответить, если сама не знала, чем все кончится? Надеялась, конечно. Ждала, что он к ней вернется.
Он не вернулся. Не вернулся вообще. В сентябре его родители подняли тревогу - выяснилось, что никто не знает, куда Егор уехал. Ксана, как могла, пыталась их успокоить, говорила, что, возможно, ему требуется время, чтобы оправиться, прийти в себя. Но в душе чувствовала: случилось что-то плохое, непоправимое.
Егора нашли в ноябре. В Байкале. Кто-то наткнулся на вмерзшее в лед тело. В кармане сохранился запаянный в полиэтилен студбилет.
Никто так и не узнал, как он погиб. Рассказывали, будто в августе примерно на том же месте нашли перевернутую лодку и выловили тело местного рыбака. Был ли Егор в той же лодке? Или пытался спасти тонущего, не зная, что в холодной Байкальской воде не проплывешь и тридцати метров?
Оксане казалось, что она разом лишилась всех нервных окончаний. Превратилась в бесчувственное бревно. Она перестала слышать, что ей говорят, перестала видеть лица и текст в книгах, перестала чувствовать запахи и вкус пищи. Потом все прошло, но внутренняя бесчувственность осталась. Мозг отказывался воспринимать случившееся.
Ксана на автопилоте сдала сессию и поехала домой. Сообщила родителям о гибели Егора и сказала, что не хочет никого видеть. Три дня родители ходили мимо ее двери на цыпочках, только пару раз предприняли робкую попытку нарушить уединение дочери. На четвертый день мама ворвалась в комнату без стука.
- Ксана, Альбинка умирает! Я сдуру сказала Нине про Егора, а Нина при ней проговорилась. У Альбины выкидыш... шестнадцать недель. И почка отказала. Пришлось удалять. Виктор привез из Москвы какое-то медицинское светило, достал импортные лекарства, а ей все хуже и хуже...
В больнице Ксану наотрез отказались пустить к подруге.
- Турусова в реанимации. Состояние критическое. Посещения разрешены только близким родственникам.
Оксана осталась ждать в вестибюле. Ее несколько раз пытались выгнать, она не отвечала и не уходила. Потом откуда-то из недр здания появился Виктор - помятый, осунувшийся, с запавшими красными глазами. Увидев Ксану, он сразу оценил обстановку и коротко приказал церберам:
- Пропустите! Хуже все равно не будет...
Увидев прозрачное бескровное лицо Альки, Ксана отчетливо поняла смысл туманного выражения "печать смерти". Поняла и другое: Альбина не хотела жить. Она приговорила себя - за предательство дружбы, за предательство любви, за смерть ребенка, которого не сумела выносить. В общем, за то, в чем ее вины не было ни капли. Но доступно объяснить это умирающей не было ни возможности, ни времени. Ксана поняла, что может вытащить Альку только одним способом - сыграв на ее сострадательности и чувстве вины,
