Он снова выпил, закрыл глаза и сцепил на животе пальцы с обкусанными ногтями. Глубокие морщины, как борозды, спускались по щекам к углам рта, и от этого лицо казалось угрюмым, даже злым. Лоб у него был низким, словно у обезьяны, тонкие, с серым оттенком, тубы беспрестанно шевелились, точно Жером Оливье где время что-то нашептывал.
— А вы ребята что надо! — открыв наконец глаза, прохрипел Оливье. Хозяин знает толк в людях. Они, говорит, это вы, значит, классные летчики. Будут, говорит, без промаха бить красных.
— Он тоже будет бить, — заметил Шарвен.
— Он? Разрешаете? Ух!.. Он тоже? Хозяин? Он — птица высокого полета. Что?.. Он скоро вернется. Сюда. В штаб. Правильно. Я, говорит, сам переправлю туда целую эскадрилью. Прилечу улечу. Прилечу — улечу. Хозяин… Там, говорит, будет драться эскадрилья Бертье. Правильно. Вы — первые ласточки, первые орлы…
— Орлы-стервятники, — хмыкнул Гильом.
— Зачем? Герои! Слава! И монеты. Много монет?
— Много, — сказал Шарвен. — Хватит. Еще и останется.
— Правильно…
Язык у Оливье начал окончательно заплетаться, глаза совсем потускнели.
— Вам лучше пойти поспать, мсье Жером, — предложил Шарвен.
— Я спущу его с лестницы, этого одинокого волка! — прошептал на ухо Шарвену Гильом. — А еще лучше — вышвырну в окно. Здесь не так уж высоко — всего шесть этажей.
— Я провожу вас, мсье Оливье, — сдержанно сказал Шарвен.
4
Без четверти четыре они приехали на тулузский аэродром. Без пяти четыре они снимали чехлы с моторов истребителей. Механики завели моторы.
Чуть в стороне, по боковой бетонной дорожке, промчалась открытая легковая машина, и в рассеивающихся сумерках Шарвен увидел в ней офицера. Ему даже показалось, что машина, поравнявшаяся с ними, притормозила и офицер привстал на сиденье. Но шофер прибавил газ, и через мгновение уже ничего не стало видно.
Бертье, бледный не то от волнения, не то от бессонной ночи, подошел к Боньяру и. Шарвену, сказал:
— До границы, как и договорились, будем лететь вдоль Гаронны. Потом свернем на Уэску и дальше — прямо на Сарагосу. Аэродром где-то сразу за Эбро, на месте уточним. Пошли по машинам.
Взбухшая от частых дождей Гаронна петляла рядом с линией железной дороги Тулуза — По — Дакс, потом она круто свернула на юг и вскоре пересекла границу. Бертье покачал крыльями своей машины: мы — в Испании, берем курс на Уэску.
Он летел ведущим. Слева, почти крыло в крыло, но чуть сзади, вел «девуатин» Арно Шарвен, справа, тоже вплотную к Бертье, — Гильом Боньяр.
