Зона недоступности | страница 30



Пограничники укрылись за утесами. Айгинто вышел вперед и окликнул:

— Кемлиль, встречай гостя!

Пастух Кемлиль, по всей вероятности, крепко спал, потому что не отозвался на голос предсе­дателя колхоза.

Держа в руках чаут—аркан для ловли оле­ней, сплетенный из узких кожаных ремешков, Айгинто неторопливо, вразвалку направился к одинокой яранге. Но глаза его при этом насто­роженно поглядывали вокруг, на лице застыло тревожное выражение. И когда гулко грохнул выстрел, председатель резко прыгнул в сто­рону.

—       Чимнэ здесь! Теперь не уйдет! — крикнул он пограничникам.

Айгинто отполз к скале и залег за валуном. Человек, находившийся в яранге, казалось, обе­зумел. Он посылал выстрел за выстрелом в то место, где укрылся председатель.

—   Чимнэ, сдавайся! — крикнул Айгинто.

Выстрелы прекратились. Из яранги вышел

Чимнэ с поднятыми руками.

—        Куда ты девал тот ящик, что был при те­бе?— спросил председатель.— Тот, в котором фотопленка?

—        Он в яранге,— хмуро отозвался Чимнэ.— У меня кончились патроны. В этом все дело. Со­противляться бесполезно.

—   Сразу бы так.

Заметив, что Айгинто безоружен, Чимнэ не­ожиданно круто повернул влево и кинулся к на­громождению черных камней. Он взбирался по склону все выше и выше. А внизу стоял Айгинто и хохотал:

—   Эй, Чимнэ, погоди!

Чимнэ, по-видимому, казалось, что он уже в безопасности. Да, он высоко забрался. А Айгин­то там, внизу.

—   Слазь, Чимнэ, добром говорю.

Чимнэ скорчил насмешливую гримасу.

Тогда Айгинто поднял с земли аркан, размах­нулся и без труда набросил его на шею Чимнэ.

—       Главное, шкуру не повредить,— сказал он подошедшему Саркисяну.

Пастуха Кемлиля нашли в яранге. Он лежал на подстилке со связанными руками и ногами.

—       Напал на меня во время сна,— оправды­вался Кемлиль.— А то бы я ему задал.

—       Поменьше нужно спать,— назидательно сказал председатель.

Здесь же, в яранге, были обнаружены кассеты с фотопленкой. Чимнэ связали и усадили на нарту. Можно было возвращаться на пост.

Так закончились необычайные события послед­них дней...

И снова собачья упряжка Рультынэ неслась по тундре. Вволю отдохнувшие собаки с гром­ким лаем мчались вперед.

—        Как твоя рука, Иван? — спросила Руль­тынэ, повернувшись к Прохорову. Его синие, не­обычайно добрые глаза смеялись:

—       До свадьбы заживет, Рультынэ. До свадь­бы заживет. Как ты думаешь? А может быть, и не заживет, а? Не успеет зажить?

Она ничего не ответила, лишь показала в улыбке ровные белые зубы и неожиданно крик­нула весело, задорно: