— Я никогда не думал…
— И не думай!
— Бог свидетель.
— Хватит, — смягчился куренной, — теперь слушай внимательно. Всякое бывает, может, нам не удастся прорваться в Путятичи. Соображаешь?.. В таком случае надо предупредить тех… Я с ними договорился…
У Дмитра совсем онемела нога, чуть–чуть шевельнулся, вытягиваясь. У Отважного был собачий слух, сразу насторожился:
— Слышишь?
— Что?
— Шуршит…
— Мышь, — спокойно ответил Гроза, но прислушался. — Мышь, — повторил уверенно. — Ну что ж, идем… — Встал, покашлял. — Пока темно, доберемся до тайника.
— Как договорился со Сливинским? — спросил Отважный.
— Следует сделать так… — Гроза снова закашлялся, и, когда приступ кашля прошел, они отошли настолько, что Дмитро ничего не услышал.
Дмитро потянулся, выглянул из своей ямки. Еще темно, и ничего не видно — ушли… Теперь стог казался ему западней. Дмитро съехал на землю и пошел на хутор. Перелез через забор и тихо, чтобы не услышал пес, шмыгнул на сеновал — утром отец Андрий встретит его тут. Лег на рядно и задумался.
Он не любил Отважного, зная его жестокость и подлость. Догадывался: Каленчук в любой момент может предать товарища. Но куренной Гроза — вот тебе и «борец за свободу»! Значит, все его слова и обещания — ложь, чистейшая ложь, рассчитанная как на туповатого Грицка Стецкива, так и на него — украинского интеллигента, как любил называть его Гроза, хвалясь, что все слои населения поднялись на борьбу с большевиками. Гроза согласен пожертвовать всем отрядом, чтобы перейти с Отважным границу. Спасает свою шкуру — низкая душа, трус и предатель… Дмитро обзывал куренного последними словами — обида душила его.
Казалось, все одинаковые, совсем одинаковые — и хитрый, внешне простоватый Гроза, и вроде бы интеллигентный Сливинский, и умный, жестокий Отважный. А он, Дмитро Заставный, вместе с ними, и чем он отличается от остальных? Такой же бандит с автоматом, и неизвестно, кто больше виноват — тупой Стецкив или он, кичащийся знанием «Одиссеи» и рассуждающий о гуманности их борьбы…
Дмитру сделалось так тоскливо, что захотелось умереть. Считая себя мстителем, борцом за справедливость, думал, что такие же и рядом с ним, а оказалось… Шкурники, поднявшие оружие ради собственного благополучия и готовые перегрызть горло друг другу.
Они — шкурники, а он? Кто же он? — сверлило мозг и обжигало грудь.
И что дальше? Его жизненный путь обрывался здесь, на сеновале, впереди не было ничего. В отряд он не мог вернуться, даже мысли не было об этом. А для тех кто он? Бандит, бандеровец, убийца! И они правы: обыкновеннейший убийца…
