— Ну как мы его, а! Наложил в штаны, прошу извинить. Но ведь, если бы чемодан оставался у него, эта свинья никогда бы не сказала о нем ни слова.
Хмелевец что–то промычал в ответ, а Дмитро обиженно молчал. Ехали по темным переулкам. Только раз пришлось выскочить на центральную магистраль, но Заставный сразу же свернул на боковую улочку, избрав значительно более длинный, но зато безопасный путь.
У Валявских был небольшой полукрестьянский домик в три комнаты, затерявшийся среди фруктовых деревьев. Это вполне устраивало Сливинского — подальше от чужих глаз, как, наверное, устраивало когда–то и Воробкевича: в большую коммунальную квартиру он бы не сунулся.
Калитка не поддалась, но Дмитро перелез через забор и отодвинул простой железный засов. Обошел собачью конуру, пса не было, или крепко спал — не лаял. Постучали. Долго не отвечали, пока Хмелевец не спустился с крыльца и не забарабанил в окно. За занавеской мелькнуло лицо.
— Выйдите, — крикнул Хмелевец, — есть дело, мы из милиции!
Женщина смотрела нерешительно и поверила, лишь увидев Дмитра в военной форме. Открыла, включив свет в передней.
Ввалились, оттерли хозяйку к стене.
— Гражданка Валявская? — грозно спросил Сливинский, измерив ее взглядом с ног до головы. Ничего, под сорок уже, но сохранилась хорошо. Фигура не расплылась, и лицо еще не подурнело. Правда, морщинки у глаз, но у кого в сорок нет морщин?
— Да, я Нина Петровна Валявская! — ответила она с достоинством. — Но какое вы имеете право вот так врываться ночью в частный дом.
— Поговори тут! — с присвистом выдохнул Хмелевец. — Она еще прав хочет! Умела напакостить, умей и отвечать!
— Пройдемте, — охладил его Сливинский, — у нас есть ордер на обыск дома.
Первая комната служила гостиной: красиво, но несколько старомодно меблированная, с большим вытертым ковром на полу.
— Прошу предъявить ордер на обыск и документы… — протянула руку Валявская.
— Грамотная! — скривился Хмелевец и помахал перед носом женщины красной книжечкой, не раскрывая ее.
Сливинский положил на стол ордер и дал посмотреть удостоверение.
— Ну что ж, — сразу как–то съежилась женщина, — делайте свое дело… А понятые?
— Обойдетесь… Кто еще в доме? — Сливинский подошел к двери, ведущей в другую комнату.
— Только я и дочь. Она в спальне. — Валявская кивнула на другую дверь.
— Разбудите…
Женщина пошла в спальню, пан Модест — за ней.
— Девушка спит и не одета, — попробовала протестовать Валявская, но Сливинский оборвал ее:
