— Но ты не учитываешь состояние моего здоровья, — начал пан Модест, — кроме того, дела…
— Состояние вашего здоровья, — весело сказал кто–то в углу, и Сливинский не сразу сообразил, что это майор Гелбрайт, — позволяло вам когда–то служить в гестапо, и вы представляете, что сделают красные, если мы выдадим им военного преступника Модеста Сливинского?
Он говорил и смотрел на пана Модеста доброжелательно, чуть ли не по–дружески, и Сливинский понял, как обманчива бывает внешность. Его охватил ужас — должно быть, он побледнел, потому что Павлюк налил в стакан воды и придвинул к Модесту. Тот выпил залпом и повертел шеей в твердом воротничке, будто на шее уже затягивается петля. Впервые в жизни представил себе, как плохо тому, кто стоит под виселицей. Жалобно заговорил:
— Но ведь, господа, я совсем не преувеличиваю, когда говорю, что здоровье…
— Слушай, — перебил его Павлюк, — неужели ты не понимаешь? Или — или…
— И ты, Брут… — безнадежно махнул рукой Сливинский. — Но как же вы думаете провести всю эту операцию?
— Я был уверен, что голос разума в тебе победит, — почему–то подмигнул ему Павлюк.
Но пан Модест думал о своем: «Боже мой, снова туда! Говорят, что энкавэдэшники хватают всех подряд… И это когда есть вилла, налаживается жизнь». Даже вонючий крольчатник сейчас показался ему чуть ли не земным раем. Но о чем ведет речь этот Павлюк?
— Воробкевичу не повезло… — Даже голос у Мирослава какой–то противный. — Бежал, и его застрелили. В тот же день взяли хозяина явочной квартиры, где Северин скрывался в последние дни. Значит, они знали явку, и Воробкевич на этом и погорел. Но Северин жил еще на трех–четырех квартирах — где–то, на одной из них, он, очевидно, и оставил чемодан. Мы должны сделать все, чтобы спасти его от большевиков.
— Но ведь от Мюнхена до советской границы не одна сотня километров, и я никогда не проходил специального курса обучения…
— Пусть это тебя не волнует. — Павлюк вопросительно посмотрел на майора. Тот чуть заметно кивнул. — Мы доставим вас на польско–советскую границу, и надежные люди проведут через нее. Никто и не подумает искать вас.
— Мне не нравится Хмелевец, — вздохнул пан Модест. — По–моему, он тоже не очень симпатизирует мне.
— Это ты зря, — запротестовал Павлюк. — Лучшего партнера не найти: прекрасно владеет оружием, решителен, принимал участие в разных акциях. К тому же бык, — захохотал он, — а физическая сила тут ох как понадобится! А ты, я убежден, сумеешь выпутаться из любой передряги. Прекрасно знаешь город… Лучшую пару трудно подобрать…
