Он остановил машину. Они вышли на широкую аллею и направились к дому. Повернувшись к Элизабет, Филипп спросил, махнув рукой в сторону замка:
— Одобряете?
— Кто бы мог не одобрить такое, — сказала она осторожно. — Я удивлена, что вы решились переехать отсюда. Как давно у вас собственный дом?
— Восемь лет. — Он хотел сказать что-то еще, но тут открылись резные дубовые двери, и маленькая, стройная, изысканно одетая женщина появилась в освещенном дверном проеме в сопровождении еще нескольких человек.
— Моя мать, — сказал Филипп. — Пьер и его семья живут в одном из крыльев дома, поэтому я предполагаю, что сегодня вечером все будут в сборе. Мама, это Джулия и Элизабет. — Он взял Джулию за руку и поставил чуть впереди сестры, при этом слегка обняв за талию, чтобы помочь ей преодолеть смущение. — Джулия, это твоя свекровь.
Карие, как у сына, глаза мадам де Сернэ остановились на лице невестки, и каждый смог бы прочесть в этих глазах чувство глубокой симпатии.
— Спасибо, что приехала, дорогая. Я действительно так сожалею… — Ее голос надломился, и она беспомощно покачала головой.
Джулия протянула руки к женщине, которая сделала ее такой несчастной, и они заключили друг друга в объятия.
— Я так виновата… — Теперь в голосе матери Патрика слышались рыдания. — Сможешь ли ты когда-нибудь простить нас за то, что мы сделали?
— Пойдемте в дом, мама. — Филипп двинулся к высокому седовласому мужчине, стоявшему позади Джулии и его матери. Тот выступил вперед.
— Я Жорж, отец Патрика, Джулия, — сказал он мягко. — И мне очень приятно встретиться с вами. А вы, должно быть, Элизабет? Как хорошо, что вы сопровождаете вашу сестру в поездке, это большая поддержка для нее.
Когда сестры оказались внутри дома, великолепие которого заставило обеих женщин онеметь, им были представлены Пьер и его жена Катрин. Пьер был похож на своего брата, только полнее и ниже ростом, а его жена оказалась хорошенькой, смуглой и черноволосой. Горничная в униформе подала кофе в гостиную, стены которой был увешаны прекрасными старинными гобеленами.
— Ваше путешествие было приятным? — Мадам де Сернэ старалась играть роль образцовой хозяйки, но ее глаза, обращенные к Джулии, блестели от невыплаканных слез, и в воздухе витала напряженность.
— Я думаю, было бы уместным оставить маму и Джулию наедине на несколько минут? — Филипп опять взял на себя труд разрядить ситуацию и сделал это в привычной для себя манере. — Я покажу Элизабет наш дом.
