Джина почувствовала, что ее ноги холодеют и не чувствуют под собой тверди. Она крепче вцепилась в телефонную трубку и медленно опустилась в кресло.
— Да, что случилось? — дрожащим голосом произнесла она.
— Тебе не о чем волноваться, — постарался успокоить ее собеседник и вновь смолк. — Ты так помогла мне в ночь, когда мы нашли этих поименованных. Я и не поблагодарил тебя толком.
— Гарри, ты вовсе не обязан меня благодарить. Я сделала то, что сама считала нужным сделать для бедных подкидышей. Только и всего.
— Я так не думаю, — строго возразил он. — Теперь, официально став хозяином этой четверни, я чувствую себя в долгу перед тобой. Твои доводы, твое участие в их судьбе позволили мне принять не эмоциональное, а осознанное решение. Это очень важно.
— Гарри, ты сделал это сам.
— Прошу тебя, Джина, не спорь. Я и так чувствую себя в сравнении с тобой тюфяком, — самокритично объявил он, и в его голосе не было ни явной шутливости, ни легкой иронии.
— Гарри… — осторожно начала она.
— Позволь досказать, — аккуратно перебил он ее.
— Я слушаю.
— Это твой последний день в городе. Завтра ты будешь уже далеко. Я прекрасно понимаю, что сегодня у тебя много важных дел, что тебе некогда и вообще ты очень устала. Но я прошу тебя уделить мне некоторое время. Позавтракай хотя бы со мной… Я надеюсь, это возможно?
Джина отчетливо слышала, как дрожал от волнения его голос. Она нервно глотнула воздух и чуть не поперхнулась. Глаза засаднило от слез. Она не могла понять, за что ей такое испытание и как с ним справляться.
— Ты меня слышишь? — вкрадчиво произнес Гарри после нескольких мгновений напряженной тишины. — Джина, где ты? Отзовись, детка, — ласково попросил он все тем же взволнованным голосом.
Джина знала, он не притворяется. Гарри такой, какой он есть, не хуже и не лучше. Возможно, сейчас, предчувствуя близкую разлуку, после нескольких удивительных часов, проведенных вместе, он искренне убежден, что любит ее. Но так ли это?
Он сам признался, что очень скоро охладел к своей первой жене. Джина, конечно, не вопьется в него, как Анна, лишь бы удержать при себе. Она отпустит его, как только почувствует, что связь ослабла. Но ей самой от этого благоразумия будет лишь хуже.
— Да, Гарри. Я тебя слышу, — отозвалась она.
— Всего лишь один завтрак, — просительно повторил он.
— Хорошо, Гарри. Я с удовольствием позавтракаю с тобой, — согласилась Джина, тотчас схватившись за голову от проявленной слабости.
