Гарри не позвонил накануне. И она глубоко переживала это, втайне надеясь на какое-то сказочное разрешение этой сердечной проблемы.
Но если он позвонит теперь, когда Джина практически стоит на пороге дома, то она не сможет простить ему этого никогда.
Вздохнув, она отложила расческу, глядя на окно, в которое слабо проникал утренний свет, скрадываемый муслином штор.
Глупо ждать от него звонка, подумала Джина, поднимаясь с постели. Разве только захочет сказать последнее «прощай»…
Гарри Бридон — этот так и не повзрослевший взбалмошный мальчишка, он мог позволить себе любую выходку: менять женщин по дням недели, завести не одного щенка, а сразу четверых, смущать серьезную девушку фривольными предложениями, попытаться удержать ее ради каприза, когда она на все решилась. И стоит ли ей, зная это, ожидать от него зрелых обдуманных поступков настоящего мужчины, который живет завтрашним днем?
Джина обожала Гарри, но не могла закрыть глаза на его недостатки. В своем чувстве она ловила себя на сходстве с любящей матерью, которая бесконечно предана своему нежному, но бестолковому дитяти. Джина не считала такую любовь жизнеспособной, потому и купила себе билет в новую жизнь, надеясь вырвать Гарри, этого очаровательного большого младенца, из своего сердца.
В этом она видела единственно верное решение. Хотя много всяких сценариев перебрала в уме, с тех пор как распознала в себе эту любовь. Она даже имела бесстыдство раздумывать о том, чтобы стать любовницей сына босса. Но очень скоро отсекла эту идею. Несмотря на свою реалистичность, такой сценарий категорически противоречил ее душевному складу.
Тогда она принялась раздумывать над тем, как бы обратить внимание Гарри на силу и глубину своей любви, внушить ему, что они могли бы быть по-настоящему счастливы вместе. Но стоило увидеть этого улыбчивого ловеласа с очередной пассией, желание открыться ему тотчас испарилось. Он бы просто не понял, зачем менять всех женщин мира на одну привереду.
Джина размышляла, как, отвечая на его знаки внимания, уступая в малом, не перейти черты и в то же время повлиять на его намерения и поступки. Но в этом было что-то вовсе коварное.
Нет, Джина Лейтон придерживалась старомодных взглядов. Она была заложницей романтических представлений о том, что мужчина должен превосходить женщину не только в физической силе, но и в силе духа и убеждений. Ей не хотелось быть спутницей человека, которого следует направлять. Она могла пойти на отчаянный шаг и вверить свою женскую честь в руки решительного мужчины, могла безрассудно признаться в своей любви, поклясться в верности, безоглядно отдаться ему. И если бы такой поступок стал бы ее роковой ошибкой, даже тогда она не стала бы сожалеть.
