Скарлетт была глубоко огорчена, когда наступила пора идти домой. Она не помнила, чтобы она когда-нибудь так весело проводила время, и она почти взмолилась о визитах в еще несколько магазинов.
– Я думаю, мы поедем на трамвае обратно, – сказала миссис Батлер. – Я чувствую себя немного усталой.
И Скарлетт тут же стала волноваться. Была ли бледность Элеоноры знаком болезни или так превозносимой белизной кожи леди? Она поддерживала локоть своей свекрови, когда они садились в трамвай, раскрашенный в яркие зеленые и желтые цвета. Ретт ни за что не простит ей, если что-нибудь случится с его матерью. Она сама себе этого не простит.
Она наблюдала краешком глаза за миссис Батлер, пока движимый лошадьми вагончик медленно двигался по своим рельсам, но она не видела никакого внешнего признака несчастья. Элеонора бодро говорила о том, как они пойдут еще раз по магазинам вместе.
– Мы пойдем завтра на рынок, ты познакомишься со всеми, кого тебе надо знать. Это традиционное место, где узнают все новости. Газета никогда не печатает о действительно интересных вещах.
Вагончик качнулся и повернул налево, затем проехал один квартал и остановился на перекрестке. Скарлетт вздрогнула. Сразу же за окошком рядом с Элеонорой она увидела солдата в голубом, с ружьем на плече, идущего в тени высокой колоннады.
– Янки, – прошептала она.
Взгляд миссис Батлер проследил за глазами Скарлетт.
– Это точно, Джорджия освободилась от них, не так ли? Нас оккупируют так долго, что мы уже едва их замечаем. В феврале будет уже десять лет. Человек привыкает почти ко всему за десять-то лет.
– Я никогда не привыкну к ним, – прошептала Скарлетт, – никогда.
Внезапный шум заставил ее вздрогнуть. Затем она поняла, что это был бой курантов где-то у нее над головой. Вагончик проехал перекресток, поворачивая направо.
– Уже час, – сказала миссис Батлер, – не удивительно, что я устала, это было долгое утро.
Позади них куранты прекратили свою музыку. Единственный колокол пробил только один раз.
– Это хранитель времени каждого чарльстонца, – сказала Элеонора, – часы на колокольне Святого Михаила. Они отмечают наше рождение и уход.
Скарлетт смотрела на высокие дома и огороженные забором сады. Они все без исключения несли отметины войны. Рубцы от снарядов исполосовали все поверхности, и бедность была заметна везде: отслаивающаяся краска, окна, заколоченные накрест досками, разрывы и ржавчина, обезображивающие изысканные кованые железные балконы и ворота. Деревья вдоль дороги все были с маленькими стволами, они были посажены взамен прежних гигантов, уничтоженных бомбежкой. Проклятые янки!
