Что случилось с нею?
Ее рука автоматически потянулась к графину. Вдруг она отдернула ее:
Скарлетт заметила, что рука дрожит.
«Боже мой!» – прошептала она. Она схватилась за край столика и уставилась на свое отражение. «Дура!» – сказала она себе. Ее глаза закрылись, и слезы покатились по щекам, но она вытерла их дрожащими пальцами.
Ей все сильнее хотелось выпить. Она облизывала губы. Ее правая рука протянулась помимо ее воли, сжала горлышко сверкающего сосуда. Скарлетт посмотрела на свою руку, как будто она принадлежала незнакомке. Медленно, наблюдая за своими движениями в зеркале, она подняла графин и попятилась назад от пугающего отражения.
Затем она глубоко вздохнула и метнула графин изо всех сил. Сверкающий голубым, красным и фиолетовым, он разбился об огромное зеркало.
На мгновение Скарлетт увидела свое лицо, разламывающееся на кусочки, увидела свою искаженную улыбку. Серебряное стекло разлетелось, и маленькие осколки упали на столик. Верхний край зеркала наклонился вперед, и огромные острые куски рухнули, разбиваясь со звуком пушечного выстрела, на боковой столик, пол.
Скарлетт плакала и смеялась: «Трусиха! Трусиха! Трусиха!»
Она не почувствовала порезы, которые маленькие осколки сделали на ее руках, шее и лице. Ее язык почувствовал соленое, она дотронулась рукой до струйки крови на щеке и посмотрела с удивлением на свои окрасившиеся пальцы.
Скарлетт взглянула на место, где только что было ее отражение. Она резко засмеялась: «Хорошее избавление».
Слуги вбежали в комнату. Они стояли, прижимаясь друг к другу, боясь переступить порог, со страхом глядя на суровую фигуру Скарлетт. Она резко повернула к ним голову, и Панси издала слабый крик ужаса при виде ее окровавленного лица.
– Уходите, – спокойно сказала Скарлетт, – я в порядке. Уходите. Я хочу побыть одна.
Они беспрекословно повиновались.
Она была наедине с собою, хотела она этого или нет, и никакое бы количество бренди не изменило это. Ретт не собирался приехать домой, это здание не было больше ему домом. Она знала это уже долгое время, только отказывалась смотреть правде в глаза. Она была трусихой и дурой. Неудивительно, что она не узнала ту женщину в зеркале. Та трусливая дура не была Скарлетт О'Хара. Скарлетт О'Хара не заливала свои горести. Скарлетт О'Хара не пряталась. Она поворачивалась лицом к худшему, что приготовила ей судьба. И она шагала навстречу опасности.
Скарлетт вздрогнула. Она так близко приблизилась к поражению.
