Безусловно, она никогда не думала о возможности такого вот появления: раздавленной среди коробок и бочек Бог знает чего, на паршивой лодке, пахнущей непонятно чем.
Теперь, когда она была вдалеке от города, она больше беспокоилась о раздражении Ретта, нежели о блуждающем янки. Что если он просто скажет лодочнику повернуть назад и отвезти ее домой?
Гребцы опускали весла только, чтобы направлять лодку, невидимое, мощное течение прилива несло ее. Скарлетт нетерпеливо посматривала на берега широкой реки. Ей казалось, что они вовсе не движутся. Все было одинаково: широкие просторы высокой травы проплывали так медленно – ох, так медленно – в течении прилива, а сзади них плотный лес был завешен неподвижным занавесом испанского мха. Все было так тихо. Почему, ради всего святого, не пели птицы? И почему уже темнее?
Пошел дождь.
Задолго до того, как весла стали подгребать к левому берегу, она промокла до костей и дрожала и телом и душой. Стук носа лодки о причал вывел ее из оцепенения. Через завесу дождя она увидела фигуру в непромокаемом костюме, освещенную горящим факелом. Лица не было видно под капюшоном.
– Кинь мне трос, – наклонился вперед Ретт, протягивая одну руку. – Хорошая поездка, ребята?
Скарлетт оттолкнулась от ближайшего ящика, чтобы подняться. Ее ноги затекли, она упала назад, опрокидывая с шумом верхнюю коробку.
– Какого черта? – Ретт поймал канат с петлей и надел его на утку на причале. – Бросай трос с кормы, откуда такой шум? Вы что, пьяны?
– Нет сэр, мистер Ретт, – хором ответили лодочники.
Они заговорили впервые после того, как вышли из дока в Чарльстоне. Один из них показал на двух женщин на корме баржи.
– Боже мой! – сказал Ретт.
Ты чувствуешь себя получше теперь? – Ретт контролировал свой голос.
Скарлетт онемело кивнула. Она была завернута в одеяло, одетая в рабочую рубашку Ретта, и сидела на табуретке перед огнем, опустив ноги в таз с горячей водой.
– Как у тебя, Панси? Служанка Скарлетт, на другом табурете, в таком же коконе из одеяла, ухмыльнулась и объявила, что она в порядке, только ужасно голодна.
Ретт довольно засмеялся:
– И я тоже. Когда вы высохнете, мы поедим.
Скарлетт поплотнее закуталась в одеяло. «Он слишком любезен, я видела его таким до этого, но потом окажется, что он зол, как черт знает кто. Это все из-за Панси он так себя ведет, а когда она уйдет, он набросится на меня. Может сказать, что мне нужно, чтобы она осталась со мной, но для чего? Я уже раздета и не могу одеться, пока платье не высохнет, а это неизвестно когда будет с таким дождем на улице и сыростью в комнате. Как может Ретт жить в таком ужасном месте?»
