Вторую тюремную камеру, продолжал Макбрайд, он собирается переоборудовать в нечто вроде дневного педиатрического стационара для нескольких ребят, постоянно обитавших в автобусном вокзале; он хотел, чтобы у их матерей было безопасное, чистое место, где они могли бы оставлять своих отпрысков, пока сами выпрашивают милостыню, добывают наркотики, выпивку и еду; здесь же можно было бы принимать и убежавших из дома детей, которые мелькали в этом сердце города, пока не устанавливали крепких связей с подходящим торговцем наркотиками или сутенером.
— Макбрайд? — горестно воскликнул Йоссарян.
— Вы думаете, я сошел с ума? — тут же начал оправдываться Макбрайд. — Я знаю, Томми считает, что я сошел с ума. Но мы могли бы приобрести подвесные и мягкие игрушки и книжки-раскраски для маленьких. А для тех, кто повзрослее, — телевизоры и видеоигры, может быть, компьютеры, нет, правда, даже текстовые процессоры, ведь они могли бы их освоить, а?
— Макбрайд? — повторил Йоссарян.
— Йоссарян? — Макбрайд, сам того не желая, перенимал разговорную манеру у Йоссаряна.
— Игрушки и текстовые процессоры для ребят, которым нужны наркотики и секс?
— Ну, это только пока они тут болтаются, общаясь с кем ни попадя. Ведь здесь они будут в большей безопасности, чем в другом месте, правда? Ну, что в этом плохого? Йоссарян, что в этом плохого?
Йоссарян устало вздохнул, чувствуя, что теряет самообладание.
— Вы хотите в полицейском участке оборудовать помещение для подающих надежды юных проституток? Ларри, да публика завопит благим матом. И я тоже.
— А вы можете предложить что-нибудь получше? Ведь они все равно приходят сюда, разве нет?
Поскольку Макбрайд с тех пор больше не говорил об этих гуманитарных проектах, Йоссарян решил, что они либо отложены, либо отвергнуты.
Сегодня в запасе у Макбрайда был новый сюрприз, и Йоссарян направился следом за ним из участка во вместительное здание автобусного вокзала, где уже в самых разнообразных своих проявлениях вовсю бурлила жизнь. Люди здесь двигались быстрее, и их становилось все больше; они перемещались автоматически, как призраки, которые выбрали бы совершенно иной путь, будь у них свобода решать. Многие, роняя крошки и обертки, ели на ходу шоколадки, яблоки, хот-доги, пиццы, сэндвичи, чипсы. Всевозможные темные личности занимались делами в соответствии со своей специализацией; лучшие из них, ни на минуту не расслабляясь, всевидящим взором обшаривали толпу, точно выбирая объекты для своих махинаций, другие тупо бродили туда-сюда в поисках того, что подвернется, а третьи, мужчины и женщины, белые и черные, с пустым взором, как сомнамбулы, болтались по автовокзалу и были больше похожи не на хищников, а на искалеченные жертвы.
