— Ну, знаешь, Сухов! Это все-таки моя квартира. — Кто же спорит, конечно, твоя. Тут и возразить нечего. Тогда будем считать, что я просто не оправдал оказанного мне высокого доверия, а, следовательно, лишаюсь определенных привилегий, сопутствующих этому доверию. Я именно так должен тебя понимать?
В первый момент мне очень хотелось сказать «да», но я тут же спохватилась, с ужасом поняв, что наше объяснение зашло слишком далеко. Да, мне неприятна была мысль, что в мое отсутствие на моем диване занимаются любовью какие-то посторонние люди. Но разговор принял такой оборот, что я понимала: если я буду настаивать, то могу потерять Алика. В конце концов, не настолько уж все это неприятно, чтобы нельзя было стерпеть. Я помнила, как по-доброму, даже участливо относились ко мне и Шурик Колесников и тот же Митрофанов: когда я разыскивала Сухова, они всегда спрашивали, не могут ли чем-то мне помочь. Припомнила я и набитый продуктами холодильник, который «организовал» Колесников к моему приезду из командировки, когда Алик болел. Да и вообще, десять лет общения с работниками милиции не прошли для меня даром. И если уж на то пошло, я сама говорила Сухову: «Чувствуй себя здесь как дома». А коль это его дом, то почему он не может привести сюда кого считает нужным?
Мои претензии оказались при ближайшем рассмотрении пустыми и несправедливыми. Надо было искать пути к отступлению. Я задумчиво разглядывала угол стены с отклеивающимися обоями.
— Сухов, ну сколько можно тебя просить, приклей же наконец эти дурацкие обои! Скоро штукатурка будет в суп сыпаться! Людей стыдно в дом позвать! — Я, пряча глаза, начала мыть посуду. Алик, поймал мою руку и заглянул в лицо — Так что, Сашенька, можно считать, что этот эпизод мы благополучно проехали?
— Забирай свой ключ и уматывай. У меня много дел, надо к завтрашнему дню отпечатать материал.
— Постой, — не унимался Сухов, — давай уж договорим до конца. Я могу считать, что вернул твое доверие?
— Да, — буркнула я, пряча улыбку.
— И если завтра подобная ситуация сложится опять и квартира понадобится кому-нибудь еще, ну, скажем, Сашке Колесникову, ты разрешаешь мне распорядиться твоим ключом?
— Делай что хочешь, — махнула я рукой. — Только чтобы я ничего не знала.
Сентябрь 1987 г, г. Ленинград
— …Что это ты к нам пожаловал? Наркоманов давить? В Москве своих уже не хватает?
— Есть тут у меня одно дело, связанное с переброской наших наркотиков к финнам.
— Это как же?
