— Меня зовут Брадис, а не Градус. И в отличие от Бориса Львовича, которого я очень хорошо знаю и люблю, я всю жизнь собирал не монеты, а красивых девушек. Может быть, именно поэтому я всегда плохо уживался с деньгами. Жизнь вообще штука несправедливая, Сашенька. Вы позволите мне, старику, вас так называть? Теперь, когда у меня вроде бы уже есть деньги, девушки меня, к сожалению, стали интересовать значительно меньше. Но у меня есть страшно интересные фотографии. Вот, например. С этими словами Евгений Карлович с неожиданной для его возраста легкостью встал и подошел к стеллажам. Потом, видимо, вспомнив что-то, обернулся и спросил меня:
— А что, собственно, вас больше всего интересует?
— Все, — скромно ответила я. — Но сегодня больше всего-то, что связано с наркотиками.
— Так вы по делу «химиков» к нам прибыли? Талантливые ребята! Менделеевы! Кулибины! В домашних условиях сварганить такое! Никакой Бабе Яге не снилось, — восторгался Евгений Карлович, продолжая перебирать папки на стеллаже.
— А вот и наркоманы, — сказал он, достав пухлый зеленый том.
Это был альбом, который уважаемый, криминалист лично собирал более тридцати лет.
Евгений Карлович начал листать толстые страницы, и на меня посыпались фамилии, имена, клички, адреса.
— Вот это Ангелочек, — рассказывал Евгений Карлович, — он жил на Лиговке. Убили его свои. Мухлевал Витя с марафетом или, научно выражаясь, фальсифицировал наркотики. Бит бывал за это нещадно, однако должных выводов не сделал, и зарезали его в конце концов из-за двухсот граммов лактозы, которую он пытался выдать за высококачественный героин. А вот это — Софи Лорен.
С фотографии на меня смотрел милый, интеллигентный мужчина лет тридцати пяти с огромными черными глазами и бархатными ресницами.
— Володей его звали, высшее образование, художник-портретист, иконы реставрировал. А на Софи Лорен действительно был похож. Одна из первых жертв американской синтетики — фенциклидина или каких-то его производных, я уж точно сейчас не вспомню. Решил полетать, приняв дозу. Друзья пытались удержать, да куда там. Человек в этом состоянии страшен, боли не чувствует, сила в нем просыпается звериная, откуда что берется. В общем, раскидал он их всех и выпрыгнул с четырнадцатого этажа. Разбился вдребезги. Кошмарная смерть.
Казалось, рассказам этим не будет конца, но Евгения Карловича позвали к телефону в соседнюю комнату.
— Извините, Бога ради, Сашенька, я постараюсь надолго вас не покидать. Нечасто, знаете ли, меня посещают такие приятные дамы.
