— Вот и хорошо, что ты все понял, — кивнул Виталя, — можешь, Леся больше не волноваться, он тебе все отдаст, это мы тебе говорим.
Нас снова направили на сбор клубники.
После этого случая я перечеркнул все то положительное, что видел в Володе и Витале. У них не раз была возможность убедиться в моей искренности, как в вопросах бытовых, так и связанных с деньгами. Когда им была нужна помощь, я всегда ее оказывал, при этом не просил ничего взамен. Как делали другие, купи мне за английский перевод и трату времени на вас, пиво.
Почему они это сказали, я так и не понял, что они этим хотели кому доказать я не знаю. Но если раньше я бы поступил, как они просили, что, мол, найдешь хорошую работу, звони, мы приедем. То теперь я для себя решил, грош цена таким людям, которые прожили с тобой 2 месяца и так себя ведут.
Уже в самом конце, когда мы стояли в очереди на получение денег, Володя пытался шутить, что-то говорил, как будто ничего между нами не произошло. Я не реагировал.
— Ты что-то серьезный сегодня, — сказал Володя.
— Да он на нас обиделся, — ответил ему Виталя.
— На нас? Нет, Саня знает, что мы шутим.
Я ничего им не ответил, возможно, белорусы и пожалели о том, что сказали, но слово не воробей. Сказали и молодцы, проявили свою сущность еще до того, как могли показать себя во всей красе. Решили вдвоем повыделываться перед Лесей, показать какие они крутые ребята. Ну, флаг вам в руки, я не стал высказываться, это все равно бы ничего не дало. К тому же, в перспективе я должен был встретиться с их Татьяной в Лондоне. От нее я думал получить помощь, поэтому я не стал заострять углы, каждый из нас сделал свои выводы из этого случая.
В любом случае я уезжал через 3 дня, поэтому поневоле приходилось общаться. Я только начал избегать лишних встреч с ними, мне это было неприятно, осадок все равно оставался.
В пятницу вечером, после работы, когда мы с Юрой уже поели, я сходил душ и зашел в караван. Когда увидел что на кровати Юры, рядом с ним сидела украинка, студентка Оля. Я улыбнулся.
— О, у нас гости, — и начал развешивать полотенце.
— Выйди из каравана! — громко сказал Юра, — Ты что, не видишь, что мешаешь!
«Еще один белорус сошел с ума! — подумал я, причем как-то даже не удивляясь, — Видно у них сегодня эпидемия».
Я намерено, не торопясь, повесил полотенце, медленно разровнял его, после чего вышел, не закрывая дверь.
Пусть сам закрывает, — подумал я.
Я направился к телефонной будке, несколько недель я не звонил домой и перед тем как уехать в Лондон, нужно было предупредить родителей, что я пока не буду выходить на связь. Когда в Лондоне определюсь, тогда и позвоню.
