И думал, что сегодня будет хороший вечер.
Олег Белов, в отличие от Тимофея Пастухова, милицию не слишком жаловал. Опыт у него был, скорее, отрицательный. С год назад у его племянницы в обменном пункте в Москве выхватили из рук кошелек. Вернее, возле обменного пункта, едва она вышла на улицу. Было ясно, что грабители «пасут» перспективных жертв внутри заведения, что нужно отсмотреть записи видеокамер... Но в милиции даже заявления не взяли. Сказали, что такие преступления не раскрываются.
Конечно, и милиционеры бывают разные... но. Эти вот питерские попались больно уж бестолковые.
— Как же я вас проведу? — кипятился Белов, размахивая дорогой сигарой.— Вы в своем уме? Это ж не Москва. Контрамарку не выпишешь. Это Каннский фестиваль!
Белов подозревал, что офицеры «убойного» отдела недооценивают всемирно-исторического значения Каннского фестиваля.
— Хотя бы одного! — не отставал Рогов.— Билет же на двоих.
Билет лежал на журнальном столике. Прямо под носом у Рогова. Жалкая, в сущности, бумажка. А сколько в жизни порою зависит от таких бумажек? В прошлом году на перроне Московского вокзала убили разносчика газет. Довольно субтильный мужчина-инженер врезал разносчику кулаком в лоб: и насмерть. Долго не верили, несмотря на обилие свидетелей, что это он. Удар был богатырский, а инженер — вовсе нет. Ладно, поверили: всякое случается в состоянии сильного аффекта.
Но откуда взялся аффект? Инженер молчал, как воды в рот. Еле раскололи. Он ехал на вокзал в троллейбусе. Подошел кондуктор. У инженера был проездной, да куда-то запропастился. Инженер отказывался взять билет, продолжая искать проездной по всем карманам. Случился конфликт. Инженер опоздал на поезд. В Москве его ждала неземная любовь. Инженер был в панике и ярости. А тут совсем некстати подскочил разносчик: предложил инженеру не что-нибудь, а свежий номер газеты «Свеча». Есть такая — про интимные знакомства. Вот инженер и...
— И я не один. С женой,— напомнил Белов. Пепел с сигары упал на журнальный столик. Прямо рядом с билетом. Белов этого не заметил.
— Может, она по телевизору посмотрит? — подал Рогов креативную идею.
Белов издал неопределенный звук. Или это тонкое издевательство, или парень того... малосообразителен, так скажем.
Плахов сидел молча. Ему было неудобно. Он и не верил в успех идеи. Не надо было сюда ходить...
Белов неуверенно засмеялся. Засмеялся и Рогов. Смех был натянутый, странный, но такой нелепый, что через минуту присоединился и Плахов. Некоторое время все принужденно хихикали.
