У него возникло такое чувство, будто это он, а не родители тогда недоглядели за Стефано.
И вот снова… как он мог позволить сыновьям выйти из-под его контроля? И довести дело до того, что кто-то из-за этого получил травму?
Доктор давал Пиа инструкции, как уберечь травмированное место от инфекции.
— Убежден, она быстро поправится, ваше высочество, — в заключение успокоил он Федерико.
— Спасибо. Я ценю ваше внимание. Пожалуйста, пришлите счет во дворец. Я не желаю, чтобы мисс Ренати понесла издержки.
Пиа начала спорить, но Федерико, подняв руку, остановил ее:
— Это самое малое, что я могу сделать.
Когда доктор кивнул и ушел, Пиа бросила на принца возмущенный взгляд.
— Я способна оплачивать свои медицинские счета. У меня есть страховка.
— Этот несчастный случай произошел по моей вине. Было бы бесчестно разрешить вам пользоваться страховкой. Вы должны сосредоточиться на собственном выздоровлении.
Она покачала головой, светлые кудряшки возмущенно запрыгали.
— Нет «выздоровления», на котором нужно сосредоточиваться. Я не инвалид. И, кстати, это не ваша вина. Такое может случиться с каждым. Дети шалят, это естественно.
— Не мои.
Она спрыгнула со стола, где доктор осматривал ее.
— Не хочу обижать вас, но они дети. Королевские или не королевские. С ними всякое бывает.
— Правда. — Он с шумом вздохнул. — Я стараюсь быть понятым. К несчастью, они должны придерживаться иных стандартов, чем другие дети. Чем раньше они усвоят это, тем легче им будет. То же самое происходило со мной, когда я был ребенком.
Полная сочувствия, она положила пальцы на лежавшую на подлокотнике кресла руку. Ее мягкая кожа согревала его, дарила покой. Но это было не так, как в комнате упаковки подарков. Тогда — мгновенное ободряющее прикосновение. Сейчас ее рука осталась лежать на его руке.
— Должно быть, вам трудно пришлось в детстве — под перекрестным вниманием всех окружающих.
— Да. — Он посмотрел на ее пальцы, радуясь прикосновению женщины и не опасаясь, что ей что-то от него нужно. — Но я научился правильно себя вести. Научился выполнять свою роль в семье. У меня не было выбора.
И это не кончилось с детством. Это продолжалось и в его браке с Лукрецией. И в отношениях с детьми. Со всеми и каждым, кого он встречал на жизненном пути.
Федерико заставил себя оставаться спокойным, хотя чувствовал, как рука Пиа ласкает костяшки его пальцев. Он мог бы привыкнуть к ней. К ее мягкому прикосновению. Он даже радовался, когда нес ее в ждущий автомобиль. И потом в больнице. Слишком много моментов близости. Это опасно.
