Алексей Михайлович улыбнулся:
– А еще что рассказывают про святую?
– Многое что! Она ведь прозорливая была. Батыя предсказала за три года до пришествия. Только никто не внял ее словам. Кто он такой, Батый? Откуда? Праведная была, праведная! У нее в монастыре инокини-вдовицы от инокинь-девственниц отдельно жили.
Государь улыбался и качал головой.
– Спасибо за рассказ, добрый человек. Что ты мне пожелаешь на прощанье?
– Мира, государь-батюшка. Я по всей Белой Руси прошел. Грабежи, слезы…
Государь помрачнел.
– Будет мир. Будет. Вот тебе грош на пропитание.
– Ты бы мне рубль дал. Разве у царя мало рублей?
– Мало, Божий человек. Не чаю, где добыть. Грошик возьми, не осудя. Все рубли у меня на счету.
Старик странник уже был высажен из кареты, но карета не трогалась.
– Благослови же меня! – попросил царь странника.
А тот с удивлением разглядывал грош, перешедший к нему из царева худого кармана.
– Бог с тобой! – сказал старик и махнул рукою по воздуху.
И все стоял в клубах пыли, все глядел на золоченые, коврами крытые кареты. На коней, от сбруи которых так и полыхало: серебро, дорогие каменья.
А рубля несосчитанного нет.
– Плохи, царь, твои дела, – сказал старец и спрятал грошик куда понадежнее – на грудь.
Борис Иванович Морозов, ехавший с царем в карете, не выдержал и спросил своего воспитанника:
– Почему ты ему дал грош?
– Пусть народ знает, что у царя всякий рубль на счету.
– Ты это сказал ему, но что ты скажешь мне?
– Старик большой враль. Власяницу под царским платьем показала не охульникам, а детям своим не Евфросинья Полоцкая, никогда не бывшая замужем, но жена князя Дмитрия Донского Евдокия, в иночестве Евфросинья Московская. Нашествие Батыя и разделение инокинь на вдов и девственниц – то деяния Евфросинии Суздальской, невесты брата Александра Невского, дочери мученика князя Михаила Черниговского…
– У тебя дивная память, государь, – сказал Борис Иванович, печально улыбаясь. – А я совсем старик. Не понял твоего иносказания…
– Борис Иванович, миленький! Кривишь душой. Жадности во мне, сам чувствую, прибывает. Но и то правда, что денег в казне негусто.
– Что же не пошлешь мастеров поискать серебряной руды за Камнем, в Мангазее, в Даурах?
– Рудознатцев мало. В Мезень искать слюды, золота, серебра князь Милорадович послан, на Двину – полковник Кемкен. Ему указано обозреть алебастровые горы, варить соль из морской воды, руды искать. На Канин Нос, на Югорский Шар, – дьяк Шпилькин поехал… Потому, Борис Иванович, и нужна Рига, чтоб ближе к немцам быть. У них многое в заводе такое, чего у нас нет. Слышишь?
