— …ам говорят! Вернитесь в границы пляжа!
Оглянувшись, увидел рядом шлюпку спасателей и сердитого парня с рупором у рта. Накатывала слабость. Едва двигая руками и хватая ртом воздух, Игорь поплыл к пляжу. Вода уже не несла его так легко, как прежде. С волны он скатывался не вперед, а назад, и расстояние до берега казалось бесконечным. Уцепившись за буй, он долго отдыхал, панически боясь окунуть лицо в воду. Когда выбрался на пляж и на дрожащих ногах подошел к топчану, к горлу подступила рвота.
С пляжа он ушел, как только почувствовал, что может идти: стыдно было соседей. Солнце заливало жарой душный Шампанский переулок. Он старался ступать небрежно, как человек, которому решительно некуда торопиться. Но темное беспокойство толкало его вперед, к чему-то звало, от чего-то предостерегало… И это «что-то» постепенно оформилось в мысль: не убежишь. Некуда. Везде спасатели.
Добравшись до комнаты, которую он снял на несколько дней, бросился на постель. Рубашка противно приклеивалась к липкой спине. Духота. Пот заливал глаза. Он вытер лицо о подушку, ленясь сдернуть со спинки кровати полотенце. Рядом с подушкой открытым титульным листом белела книга. Джек Лондон. «Мартин Иден»… У того хватило воли. Иден уходил от жизни, которую он перерос. А тут — мозгляк, неудавшийся самоубийца, проворовавшийся штурманец… Да и весь этот побег — мелодрама. Побежал небось не в пустыню, не в затворники. В курортном городе, с отдельной комнатой и пляжем устроился…
Он вспомнил — и даже зубами скрипнул от стыда и досады — свое пьяное фанфаронство. «Через две минуты — любая подпись!». И подделывал — первую, вторую, десятую, двадцатую… Бирин наливал ему: «Молоток! Вырастешь — кувалдой будешь! Пей!» И он пил и снова клал ведомость на плафон: «Высший класс! Для любой экспертизы!» Отвалили ему тогда сотни полторы. Может, две. Опять был пьян. Утром вспомнил — понес деньги Бирину. Тот расхохотался ему в лицо: «Какие деньги? Ты, Игорь Александрович, что-то путаешь…». А потом рассвирепел: «Испугался, молокосос? Подписи подделывать — не боялся, а деньги получать — совесть заела? Иди собирай со всех — и дуй в ОБХСС. Только не забудь, сколько за тобой уже накопилось. А забудешь — подскажем. У нас учет точный!»
Потом он еще два раза подделывал подписи. Бирин и старпом Лемешко зловеще шутили: «Не трясись. Полгода система работает — и, как видишь, садиться не собираемся. А в крайнем случае, тюрьма — тоже русская земля».
