Несмотря на вполне естественное любопытство, которое ему, чертяке, всё-таки удалось во мне вызвать, я предпочел бы — будь моя воля — ответить отрицательно. Я вообще, если честно, не любитель чужих тайн, а что уж там говорить о государственных. Но спасительный инстинкт подсказывал мне, что любые необдуманные слова, даже нецензурная брань в адрес Бессмертного Лидера обойдутся мне сейчас куда дешевле, чем подобное несоответствие ожиданиям всесильного министра, которому, на моё горе, ни с того, ни с сего приспичило поделиться со мной наболевшим.
Поэтому я торжественно и скромно кивнул головой — и чинно ответил выплывшей невесть откуда (скорее всего, из какого-то потрёпанного, забытого в детской тома) старинной формулой:
— Клянусь, вы никогда не пожалеете об оказанном мне доверии.
— Я в этом и не сомневаюсь, — серьёзно ответил Игорь. Затем он откашлялся, поощрительно сжал моё запястье — и, интимно склонившись к самому уху, ласково заговорил туда почему-то с лёгким прононсом:
— Итак, мой дорогой, первое покушение на Гнездозора относится к самому началу его правления, а, если конкретно, к 2032-му году…
Он сделал небольшую паузу, как бы давая мне возможность самому вспомнить этот роковой год.
И я, конечно, его вспомнил — недаром же накануне так славно потрудился, ковыряясь в Сети. То было время, когда никто ещё не подозревал, что Бессмертный Лидер станет бессменным — государственный переворот смутно маячит где-то впереди, демократия торжествует, Александр Гнездозор — всего-навсего временный народный избранник, отличающийся от своих предшественников разве что очень хорошим иммунитетом. Золотой период, подумал я — и тут же сам испугался собственных мыслей. К счастью, Игорь в это время смотрел не на меня, а куда-то вверх, чуть вправо, где, если верить некоему (некогда модному, но теперь уже слегка устаревшему) направлению психотерапии, скапливаются у человека воспоминания о пережитом.
— Само по себе оно не представляет особого интереса — стандартная «заказуха» вроде тех, что были так популярны в ваше время. (Впоследствии мы их изжили). Снайпер стрелял с крыши Большого, когда президент выходил из автомобиля. Это был настоящий профессионал. (Он не ушёл от нас. Да и Бог с ним.) Всё случилось моментально: президент упал и раздался выстрел. Пуля оказалась быстрее звука — так решил я в тот миг. Но Александр был жив. Впоследствии он рассказал, что, едва вылез из машины, как тело напрочь перестало ему повиноваться — и он рухнул, испытав мгновенный ужас, что разбит параличом или ещё какой-нибудь гадостью в этом роде. Секунду спустя после выстрела ощущения, однако, вернулись к нему полностью. Мой врач, осмотрев его, не нашёл никаких органических нарушений. Поразительно, но вывод мог быть только один — всё тот же механизм, то же неизученное «нечто», что заставляет его организм перерабатывать смертельные яды и убивать вирусы, спасло его и на сей раз, уловив сигнал опасности! Он сам был потрясён! До того, как он стал главой государства, никто, как вы сами понимаете, на него не покушался, и теперь эта реакция собственного тела стала для него очередным открытием!..
