Переход от изображения к представлению здесь происходит плавно. Терапевт может называть динамики, предлагать фразы для отдельных персонажей и проверять их действие на клиента, чтобы на этой основе разработать следующие шаги.
Как описывается далее, переход от визуального восприятия к внутренним образам происходит легко, точно так же легко в процесс вплетается закрепление опыта на физическом уровне.
Пример:
Клиентка пришла на терапию в связи с проблемами в браке. По ее словам, муж перестал испытывать к ней интерес, и, в общем-то, он прав, поскольку ей очень трудно выказывать и давать ему ту любовь, которой он заслуживает. И все-таки она очень страдает из-за того, что он больше за ней не ухаживает и, по всей видимости, собирается расторгнуть отношения. Своего предыдущего друга, с которым они прожили вместе много лет, она потеряла точно так же, и теперь она чувствует себя беспомощной и не знает, что ей делать. Терапевт попросила клиентку выбрать две фигурки: одну для мужа и одну для нее самой. Клиентка поставила их напротив, но на большом расстоянии друг от друга. Фигурка жены стояла несколько отвернувшись и слегка наклонившись вперед, так что муж не попадал в ее поле зрения. Даже поза игрушечной фигурки точно совпадала с тем, о чем говорила клиентка. Терапевт высказала свою гипотезу: по этому образу можно предположить, что в родительской семье клиентки произошло нечто очень существенное. Так же, как в расстановках в группе, взгляд фигуры в пол означает, что кто-то слишком рано умер и забирает все внимание на себя. Клиентка заплакала и рассказала о ребенке — ее старшем брате или сестре — который родился недоношенным и умер.
Терапевт предложила сначала заняться этой динамикой в семье клиентки и отставила фигуру мужа подальше. Клиентка согласилась. Умершего ребенка положили туда, куда смотрела фигура клиентки, также в расстановку была включена их мать. Терапевт описала вероятные чувства матери при виде умершего ребенка (горе, боль, отчаяние) и чувства клиентки (страх быть покинутой или тоже умереть, горе). Клиентка согласно кивала. Она была очень взволнована и плакала. Но мать она по-прежнему практически не чувствовала, хотя видела ее фигуру рядом со своей. Тогда терапевт расспросила клиентку об истории семьи ее матери. Она включила в расстановку фигуры для ее погибших во время бомбардировки родителей и еще нескольких членов семьи и объяснила клиентке динамики связи, следования и перенятия. Она описала, как, наверное, чувствовала себя мать, когда осталась в живых: «Вы можете себе представить, как ваша мама тогда...» Она вложила в уста матери такие слова в адрес ее умерших родителей: «Я бы так хотела быть с вами, мне вас так не хватает. Часть меня ушла вместе с вами...», и затем в адрес дочери, клиентки: «Я бы хотела быть тебе хорошей матерью. Мое сердце не здесь...» Так пришло понимание причин, приведших к тому, что мать внутренне закрылась и потому не была доступна для дочери. Эта модель внутреннего ухода и желание большей близости соответствовали той структуре, которую клиентка реализует в отношениях с мужем: «Я бы хотела быть тебе хорошей женой. Мое сердце не здесь, оно с моей мамой и ее погибшими родными...»
