— Кто такой, почему не знаю? — нахмурился вождь.
— О, майн фюрер, это ведь знатный киллер Родик Раскольников. Он настолько свиреп и беспощаден, что пресловутый СС-кий хабиб Ментгеле, по сравнению с ним выглядит добрым фельдшером из сельской больницы.
— Хм, однако.
— А разве Вы не слышали о нем? — искренне удивился Шелленг-бек — Странно, ведь Раскольникова все в Ашгабаде знают…
— А чем же он так знаменит?
— Да, много о нем всяких слухов ходит. Вот, например, недавно этот человек, на спор, за полстакана семечек (!) старуху-вахтершу зарубил. К слову, виртуозно владеет топором — налету комара кастрировать может. Проффи высокой пробы…
— Знаешь, голубчик, — задумчиво прервал его рассказ фюрер, — А вот мне недавно Кальтенбруннер, в альтернативу, своих агентов фаловал. Я просмотрел их досье, вроде бы интелегентные люди — мистер Холмс и доктор Ватсон.
— Ха-ха-ха! — залился задорным жеребячьим смехом Шелленг-бек, — На то, что Вам подсовывает Кальтенбруннер лучше сразу же плюньте! У этого Холмса — одна забава — кокаина нанюхается, а затем на скрипке рапсодии наяривает. И его дружбана Доктора Ватсона, я тоже хорошо знаю. Чисто внешне он мне неприятен! Судите сами — глаза на выкате, немытая черная челка и пижонские усики (фасона «сопли углекопа»). По всей его масти видно, что у клана Ватсонов в крови — коней воровать. И, честно говоря, мой фюрер, я приказал своему лакею Айстману даже на порог гестапо эту публику не пущать. В приличном заведении этим типам делать нечего!
— Ах, Кальтенбруннер, кобылий сын, обмишурить меня хотел! — цыкнул вождь.
— А, кстати, знаете ли вы, как переводиться с немецкого фамилия этого пройдохи? — почтительно спросил начальник контрразведки.
— Откель мне знать это, соколик? У меня по инязу три в школе было! — ответил Хитлер.
— Даю перевод — der Kalt — это холод, а brennen — нести. Если все сложить до кучи, то получается Приносящий холод, по-простому говоря Отмороженный. Ну, разве может человек с такой фамилией предложить вам что-нибудь стоящее?!
— Ладно, уговорил, — согласился Хитлер, — засылай на диверсию своего абрека Раскольникова.
* * *
А тем временем, Родион Раскольников занимался своим любимым хобби — точил топор. Надо сказать, что рамки шелленг-бековских заданий были для него тесны. Родион любил творчество и простор, — чтобы было где криволинейно размахнуться. Шелленг-бек же… Тьфу! У этих нацистов нет куража, нет нахрапа! Примитив! Неандерталь! Никакого творчества — одни голые цифры! Бр-р-р-р-р!
