Я стал листать. Все это было беспомощно, как когда-то. В черном проеме пещеры, который использовался как рамка, плавала какая-то муть.
— Это что, луна? — спросил я, чтобы спросить.
— Это не просто луна! — рассердился Павел Петрович. — Это Луна, зашедшая за облако.
— А это… по-видимому, солнце? — Абсолютно черный проем был заполнен ярко-золотым кругом.
— Угадал. Эта получше. Пациент мне охры как гонорар принес. Ну, я весь тюбик и извел.
— Прямо Малевич. Только круглый.
— Да не лучше, чем у Малевича, — вздохнул Павел Петрович. — Вот жулик был! Не чета нашему Миллиону Помидоров. Только он мне больше красок не выдает, чтобы не измазался. Теперь всех шмонает. Хотя что мне здесь писать? Портрет пациента? Я не Ван Гог, на портрет никогда не решусь. А мне мно-о-го-о краски надо! Я хотел бы музыкальной живописью заняться.
— Не понял. Скрябин, кажется, что-то экспериментировал с цветомузыкой…
— Это не то. Я хочу, чтобы сама живопись воспроизводила свою музыку. О-о-очень много краски…
Я не стал вникать, небрежно перебирая листы… И вдруг!
Это был портрет ветки в проеме… Именно портрет! Не пейзаж… Твердый карандаш, как резец гравера; рисунок очень выписанный, очень реалистический, но совершенно неправдоподобный, как бы вывернутый наизнанку и непонятно в чем отраженный. Вход в пещеру был вырисован снаружи, каждая трещинка, каждый камушек, как раковина… а ветка была нарисована внутри, и свет из тьмы пещеры как бы от ветки исходил на нас. И каждый листик ее был тоже вывернут и прозрачно светился всеми своими жилочками. И шевелился, шелестел, звучал… и это был взгляд любви! На кого она смотрела? И кто смотрел на нее?..
— Нравится? — обрадовался Павел Петрович.
— Очень! Рука Леонардо!
— Да, больше так не получится. Возьми себе! На память…
— Что ты! Это же великая вещь!
— Зачем она мне… я с живой еще поговорю.
— Вот спасибо! А Миллион Помидоров, значит, сторожит тебя как спонсор?
— Почему как спонсор? Я хоть и не богач, но самодостаточен. А он — нет. Богач, он ведь почему богач? Потому что он всегда нищ, поэтому всегда должен быть еще богаче, у него из всего… до катастрофы это называлось дело, после нее пост, а теперь биз-нес (в смысле «без нас»), т. е. узаконенное воровство. В отличие от вора в законе, где все-таки соблюдаются так называемые понятия. Но бизнесмен, как всякий вор, всегда обратит ценность в стоимость — это всего лишь форма сбычи краденого, — ему прикрытие нужно. Вот Миллион Помидоров тут у меня и подрабатывает… Царь, но еще немножко богаче, чем царь, помнишь? Надо
