Шотландец снова замахнулся. Злости в его глазах не было, только решимость и сосредоточенность — похоже, он решил покончить со мной одним ударом. Я подумал, что, кажется, ошибся с выбором главного противника. И в этот момент из-за деревьев выкатился Текс и, помахивая хвостом, прыгнул на моего противника. Песик вряд ли спешил на помощь мне; скорее всего он счел происходящее игрой и просто хотел принять в ней участие.
Вышло, однако, по-другому. Шотландец запаниковал, пнул собачонку в бок и даже попытался достать ее битой. Это привело к тому, что Текс только разозлился, зарычал и оскалил зубы, показывая, что намерен рассчитаться с обидчиком по-своему. Шотландец, оказавшись между двумя огнями, попытался погасить оба и, разумеется, не преуспел ни с одним, ни с другим. Я схватил биту Усача, и шотландец, хотя и видел это, не успел помешать, потому что овчарка вцепилась зубами в его собственное оружие.
На Филиппинах я набрал неплохую физическую форму, но утренние приключения не прошли бесследно — голова болела, глаза резало, левая рука онемела от только что полученного удара, — так что когда я врезал шотландцу по лопаткам, эффект получился менее внушительный, чем тот, которого я достиг с помощью геля.
Он пошатнулся, на мгновение потеряв равновесие, но тут же перенес вес тела на другую ногу и еще раз пнул овчарку. На этот раз Текс не успел отпрыгнуть, и удар в горло опрокинул его на спину. Не обращая внимания на меня, шотландец снова поднял биту и с силой обрушил ее на голову несчастного животного. Пес тявкнул и затих, и я понял, что союзника у меня больше нет.
— Текс! Эй, какого черта? Что вы сделали с моей собакой?
Хозяин овчарки стоял на дороге ярдах в десяти от нас, с всклокоченными волосами и в мокрой одежде — очевидно, пытаясь найти Текса, он шел за ним напрямик, через кусты. На лице его застыло выражение изумления и ужаса, свойственное жертвам насильственного преступления. Это был крупный мужчина, обремененный парой стоунов лишнего веса и далеко не молодой. Все в нем указывало на типичного офисного служащего, и, следовательно, рассчитывать на его помощь не приходилось. Все, что он мог, это позвать на помощь, без чего я предпочел бы обойтись. Глаза за толстыми стеклами очков предательски поблескивали, и я подумал, что он может в любую секунду потерять последние остатки самообладания и расплакаться.
— Вали отсюда, старый хрен! — рыкнул шотландец, поворачиваясь ко мне с видом человека, настроенного завершить наконец начатое дело.
