За это время с нами искали контактов не менее четырех телевизионных компаний, каждая из которых планировала сделать фильм о торговле слоновой костью. Мы вели долгие дискуссии с Роджером Куком и его командой, которая готовит программы о расследованиях «Кук Рипорт» для Центрального телевидения. Компания приглашала одного из нас поехать с ними на месяц в Африку в качестве консультанта, но мы отклонили их предложение. «Кук Рипорт» собиралась лишь повторить наш материал, а связь с ними затруднила бы наши собственные расследования.
Первым, что я счел нужным сделать, было отправиться в Дубай. Кларк Бейвин из департамента рыбоохраны и дикой природы США сообщил нам, что если бы мы могли добыть документы, подтверждающие, что Дубай продолжает вывозить кость в Тайвань, Сингапур или Гонконг и после августа 1988 года, США будут вынуждены запретить импорт из этих стран. От ВВФ до нас донеслись слухи, что после того, как Гонконг закрыл лазейку, на воротах косторезных фабрик, в Джебель-Али появился замок; но мы не были в этом уверены. Дубай был далеко не самым любимым нашим местом на земном шаре, но, по крайней мере, одному из нас придется ехать туда и выяснять, остались ли фабрики на прежнем месте.
По понятным причинам мы всегда старались избегать проводить требующую точности или секретности работу в одиночку. Но драматическое развитие событий в Танзании побудило Эллана немедленно возвращаться туда. У нас в офисе ЕИА работало несколько добровольных помощников, и я попросил одну из них — Сьюзи Уоттс — отправиться в Дубай вместо Эллана. Сьюзи, полуангличанка-полуяпонка, провела детство в Танзании и с теплотой вспоминала о слонах, составлявших часть ее детского мира. А главное, она была куда очаровательнее, чем Эллан. «Чаще улыбайся арабским мужчинам, и они сами во всем сознаются!» — поддразнивал я Сьюзи.
…Прошла еще неделя, и вот мы со Сьюзи в Свободной зоне Джебель-Али — ставим машину и шагаем к корпусу 65-А, наслаждаясь средневосточным солнцем, которое греет нам спины: благодатная перемена после промозглого январского Лондона. Теперь я уже знал, за какие ниточки надо потянуть, чтобы без особого труда получить пропуск в Джебель-Али. Мы выхлопотали разрешение свободно разъезжать по зоне в течение нескольких часов.
Двери обеих косторезных фабрик были тщательно завинчены болтами. Я приложил ухо к двери «МК-Джувелри». В ответ — тишина: не слышно ни бормашин, ни китайской музыки, ничего. Мы побывали в смежных цехах и спросили, что случилось с косторезными фабриками.
