— А что, если прорезать дырку в стенке?
— А есть чем?
Клайв заговорщицки вынул из кармана перочинный нож. Коробка была сработана из очень прочного картона, плохо поддававшегося резке; но все же через десять минут напряженной работы в нашем распоряжении было отверстие диаметром этак в четыре дюйма. Вполне достаточно, чтобы просунуть объектив, самим оставаясь невидимыми.
Но с каждой минутой пребывания в этих далеких от комфорта условиях у нас все больше затекали и деревенели руки и ноги, и к тому же жара становилась невыносимой. Наши ненадеванные спецовки с эмблемой «Блэк энд Деккер» совершенно взмокли от пота. Клайв приложил глаз к отверстию и прищурился.
— Боже мой, я отлично вижу, как они работают! Вот, в середине, переносное бюро, а рядом два больших контейнера, вроде тех, что мы видели в порту. — Он слегка поменял позу. — Там полно мешков, сваленных кучей на полу. Они чем-то набиты. Интересно чем. А посмотри-ка сам!
Клайв сдвинулся в сторону, чтобы дать мне возможность взглянуть в отверстие. Теперь я точно видел, откуда исходили звуки, похожие на звук бормашины. Вдоль всей длины цеха стояли ленточные пилы и дрели, за которыми трудились люди, обрабатывавшие материал кремового цвета. Это наверняка и была слоновая кость. Некоторые просто распиливали большие куски на меньшие. Другие, по-видимому, вырезали по кости изображения. В процессе работы от кусков кости поднимались струйки дыма.
Я записал регистрационные номера контейнеров и перевел взгляд на полные мешки, сваленные возле них на полу. Из одного из них высовывалось нечто длинное, покрытое грязью, кривое, острое, вроде рога.
— Эти мешки, — хрипло прошептал я Клайву, — полны бивней. И таких мешков тут, по всей видимости, сотни.
Объем поражал воображение. Я подсчитал, что только перед нашими глазами находилось, по крайней мере, две тысячи бивней, упакованных в эти мешки.
Китайская музыка по-прежнему завывала, смешиваясь с воем инструментов. Клайв и я по очереди просовывали в отверстие объективы наших камер — для получения полной картины мы снимали как на кино-, так и на фотопленку. Менее чем в сорока футах от нас двое рабочих, сидя на круглых металлических табуретках за складным столиком, считали маленькие костяные цилиндры и упаковывали их по сотне в полиэтиленовые пакеты. По их размерам — около четырех дюймов в длину, полдюйма в диаметре — я догадался, что это и есть те самые печати ханко, которые пользуются таким спросом у японцев.
