А во дни Ровоама, сына Соломонова, предводитель вражеского войска Сусаким «взял… все золотые щиты, которые сделал Соломон».
Что теперь было делать Ровоаму? Слава поблекла. Но молодой царь решил, что мир никогда об этом не узнает. Он будет поддерживать видимость былого величия. Он приказал сделать столько же медных щитов и начистить их, пока не засверкают, как чистое золото. С этими щитами они намеревались выставлять себя напоказ.
«Во многих семьях, — говорит д-р Эванс, — золотые щиты возвышенных чувств украдены; злоумышленник — было ли то время или однообразие, эгоизм или измена, холодность или раздражительность — скрылся, прихватив с собой золотые щиты романтической любви и драгоценной новизны. Отныне брак больше не парад; скорее это похоронное шествие»! («Ваш брак — дуэль или дуэт?», с. 123).
А как обстоит дело в вашей семье. Друг мой? Вы тоже маршируете с надраенными до блеска медными щитами, хотя они могли бы — и могут до сих пор — быть щитами из чистого золота?
А как быть с теми, кто наблюдает этот парад? Является пи ваша семья убедительной демонстрацией счастья? Жаждут ли ваши друзья и соседи выведать ваш секрет?
Что думают об этом дети и подростки, которые являются частью вашей семьи? На что все это похоже изнутри? На золото? Или на медь? Считают ли они, что это подлинная вещь? Или всего лишь небрежная копия? Используют ли они это как образец для своих собственных межличностных отношений? Собираются ли они позаимствовать ваш опыт для своих собственных семей? Или вы предоставили им решать свои юношеские проблемы среди медных щитов — наследия притворства?
Более важного вопроса не существует.
Ваша незаменимая роль
Биографы поведали миру историю Клода Моне — художника, чей революционный гений научил мир видеть совершенно по-новому. Игра света и цвета на его полотнах произвела полный переворот в мире искусства. Сначала его выставки оскорбляли общественное мнение, вызывали возмущение и ужас. Со временем мир оценил его как необыкновенно одаренного мастера. Но талантливый глаз Клода Моне не сумел разглядеть — разглядеть по-настоящему — одну решающую деталь: девушку по имени Камилла. Как выяснилось, именно она сыграла незаменимую роль в его творчестве.
В девятнадцатом веке Парижская Академия изящных искусств была всесильна. Для любого художника путь к успеху лежал через Академию, где профессора обучали живописи в общепринятом стиле: правильном, безжизненном и тщательно отделанном. Талантливые студенты могли изредка выставлять свои работы в академическом салоне. Только там художник мог обратить на себя внимание критиков и в конечном счете получить доступ в Академию.
