.
Троцкий с горечью пишет, что "бюрократизация партийного аппарата достигла неслыханного развития применением метода секретарского отбора", что "секретарская иерархия" исключает "откровенный обмен мнениями", а в организациях создается картина "автоматической однородности"[16].
Троцкий исключительно точно предсказал грядущую опасность, истоки которой он определил еще в 1923 году: "бюрократизация партийного аппарата", "секретарская иерархия", "автоматическая однородность", "методы секретарского отбора"… Никто тогда не знал, что слова, которые он продиктовал в октябре 1923 года, окажутся пророческими. "Секретарская бюрократия" скоро превратит партию в орден, государственный спрут, который на долгие годы опутает общество своими цепкими щупальцами. Именно здесь начало сталинского ада, подлинной ночи русской революции.
В своем письме Троцкий, хотя и глухо, выразил протест против непрекращающегося на него давления со стороны "обруча". Он вновь решительно выступил против создания (по решению сентябрьского 1923 г. Пленума ЦК) при Председателе РВС некоего исполнительного органа. Председатель РВС увидел в этом решении стремление ограничить его власть, особенно когда он узнал, что Пленум предложил ввести в РВС И.В.Сталина, К.Е.Ворошилова и некоторых других лиц, к которым он относился, по крайней мере, настороженно[17]. На Пленуме Троцкий бурно протестовал против этого решения. Однако его доводы не возымели действия. Он демонстративно покинул заседание. Его поступок был расценен как "вызов партийному ареопагу". В письме в Политбюро Троцкий расценил решение Пленума как "объявление нового Реввоенсовета", означающее "переход к новой, т. е. агрессивной политике"[18]. Ссылаясь на Куйбышева, Троцкий пишет в письме, что ему известно о ведущейся против него борьбе в высшем руководстве партии.
В заключительной части этого письма содержится однозначный вывод: внутрипартийный "режим не может держаться долго. Он должен быть изменен". Центральный Комитет, по мнению Троцкого, проводит "ложную политику". Троцкий прямо намекает, что его "полуторагодовые усилия" (с момента назначения Сталина Генеральным секретарем в апреле 1922 г.) по изменению положения в партии "не дали никакого результата"[19].
По сути, Троцкий своим резким, но аргументированным письмом бросил первый вызов бюрократическому Центральному Комитету. Оставшись в Политбюро в полном одиночестве, не рассчитывая на поддержку больного Ленина, Троцкий имел мужество предупредить ЦК и Политбюро о грозной опасности, надвигающейся на партию со стороны "секретарского бюрократизма". Но его никто не захотел там по-настоящему услышать, хотя сторонники Троцкого в ЦК были.
