Непонятно зачем аборигены разбили немалую часть уличных фонарей, хотя зрение земноводных было слабее человеческого. Тем не менее на темных улицах продолжалось что-то невероятное: горели дома, гибли люди, не работали видеофоны. Вооружившись чем придется, горожане пытались наладить сопротивление. Эдик примкнул к одному из отрядов самообороны. Перекрикиваясь, несколько мужчин с охотничьими ружьями собрались на перекрестке и двинулись вдоль улицы, очистив соседние дома от обезумевших аборигенов.
За ночь Эдик насмотрелся такого, чего не увидишь в самых кровавых видеотриллерах XXII столетия. Курарики безжалостно убивали застигнутых врасплох мирных горожан, поджигали дома, насиловали даже совсем маленьких детей. Многие человеческие трупы были старательно разделаны на куски, еще живым людям вспарывали животы, отрезали носы, уши и конечности.
После полуночи отряд, в котором сражался Эдик, вырос до тридцати разъяренных бойцов. Перелом случился, когда они продвинулись к Центральному парку, где огромная — в полтысячи хоботков — орава курариков обложила два десятка полицейских на площадке аттракционов. Под градом стрел и дротиков окруженные нечасто выглядывали из укрытий, но кое-как сдерживали противника густыми очередями автоматических винтовок, не позволяя нападавшим броситься в решительную атаку.
Исход сражения за город решило появление в тылу аборигенов отряда добровольцев. Оказавшись между двух огней, бунтовщики дрогнули и отступили к каскадному фонтану. Затем они все-таки попытались атаковать, но выстрелы скосили многие десятки курариков, а тут еще подоспел новый отряд полиции. Истерично застучали барабаны, люди наседали, не жалея патронов, и вдруг аборигены побежали. Буквально через час курарики были повсюду выбиты за городскую черту, и боевые дружины колонистов редкой цепочкой взяли под охрану подступы к Аквамарину.
Эдика и других малолетних отпустили по домам, поскольку отряд пополнился бойцами старшего возраста. Впрочем, до дома Корунд не добрался — ноги не держали, а по пути подвернулась родная гимназия, и парнишка в обнимку с дробовиком уснул на диване в учительской. На рассвете его разбудили голоса. Собрались педагоги и некоторые ученики, директор прочитал возвышенную речь о долге каждого внести посильный вклад в общественное спокойствие. Еще живая Антония Алекс добавила: мол, надо пресекать глупые слухи, потому как лично она никаких убийств не видела, а ее уважаемый супруг решительно заявил, что никаких беспорядков не было и быть не могло. Из подвернувшихся под руку сколотили команду для изучения обстановки в окрестностях.
