Но вместо того чтобы обвинять наших друзей футбольных болельщиков, вместо того чтобы обвинять семью, мы ставим фургоны в круг и проецируем опасность вовне. «Отсеивайте каждого, кто может повредить вашему ребенку. Когда только возможно, ухаживайте за ним сами, - наставляет читателей журнала «Лайф» Кеннет Лэннинг из ФБР. - Скажите вашим детям, что если взрослый слишком хорош, чтобы быть правдой, то, может быть, то, что он говорит, - и есть ложь».
Генеалогия монстра
Через несколько дней после убийства Джефри Кёрли «Бостон гералд» исполняла свой общественный долг, предоставляя полосы для непременного культурного анализа «на скорую руку». «Интернет-чаты для секса, множащиеся сексуальные сцены на ТВ, легкий доступ к махровой порнографии оставляют после себя все больше детей с покалеченной психикой и, возможно, следующее поколение педофилов», - излагал свое мнение один «эксперт». Другой винил реформу системы социальных пособий, в результате которой матери-одиночки были вынуждены устроиться на работу, оставив детей предоставленными самим себе. «А растлителям только того и надо».
Как мы уже видели в Главе 1, панические оценки морального разложения мира не новы. Но им свойственно обостряться во времена социальных трансформаций, когда экономику трясет или когда рушатся общественные институты, и у многих людей возникает ощущение, что они теряют контроль над своими рабочими местами, над своим будущим, над жизнью своих детей. В такие времена монстр-деторастлитель незамедлительно выползает из-под обломков.
В новой англо-американской истории он впервые показал свой оскал в разгар индустриализации, в конце девятнадцатого века. В больших городах и фабричных поселках дети и подростки из бедных и рабочих семей покидали свои дома, чтобы отправиться туда, где можно было найти работу и где их ожидали новые возможности сексуального удовольствия, но в то же время и источники сексуальных и экономических страданий. Удовольствия юной трудящейся девочки - танцы, флирт, случайная проституция в целях пополнения скудного заработка - оскорбляли викторианскую и религиозную мораль. Ее страдания - эксплуатация и домогательства на фабрике, изнасилования, болезни и внебрачное материнство - вызывали ярость феминисток и социоэкономических реформаторов. Английский писатель Генри Уэрсли назвал фабрику «школой порока», которая порождала в ребенке неподобающую «преждевременную искушенность» во «взрослом мире и его удовольствиях». Пресса, всегда готовая разжечь тлеющие угольки морального недовольства, «обнаружила» на дне общества рыночную нишу, в которой корыстный капитализм прелюбодействовал с половой распущенностью. Эта преступная связь была названа белым рабством.
