Один из таких отрядов числом до пятидесяти человек и обнаружил 2 февраля 1945 года партизанский патруль в горном селении Канталупо-Лигуре.
Руководство дивизии приказало нам остановить врага и не дать ему возможности занять другие села.
Один отряд батальона «Нино Франко» в составе двадцати человек должен был обойти немцев с тыла и фланга, а другой, насчитывавший вместе со мной человек десять, — встретить их на дороге.
Между нами и селом было чуть меньше километра, к тому же дорога была ровная, почти вся покрытая снегом, с редким безлистным кустарником по обе стороны.
Приблизительно в час дня мы заметили, что немцы вышли из леса. Они шли нам навстречу, разбившись в два ряда с автоматами наперевес.
Мы выжидали, прятались и, когда они подошли достаточно близко, открыли огонь. Враг рассеялся по краям дороги, залег и открыл ответный огонь.
Перестрелка продолжалась долго.
Немцы не отступали. Наш же план был рассчитан на то, что, отступая, они окажутся в засаде, устроенной нашими товарищами.
Мы решили сами перейти в наступление и разбились на две группы. Одна начала двигаться вдоль левого края дороги, другая — где находился Федор — вдоль правого края, по полю, возвышающемуся над дорогой на два-три метра.
Прячась за редкие кусты, мы приблизились к гитлеровцам метров на двадцать, залегли и вновь открыли огонь. Но они оказались хорошо защищены от наших пуль.
Мы не имели гранат, к тому же нас было слишком мало, чтобы атаковать или долго оставаться в таком положении со столь многочисленным врагом.
Пока мои соратники размышляли о дальнейших действиях, я неожиданно вскочил и прыгнул на дорогу, прямо в расположение немцев.
Высоко в правой руке держа автомат и путая итальянские и немецкие слова, я громко закричал: «Вы окружены! Сдавайтесь, не то всем капут!».
Изумленные гитлеровцы начали вставать и поднимать руки вверх, но в те мгновения, когда наши бойцы уже бежали ко мне, шальная пуля достала меня, и я навзничь упал на дорогу.
Фашисты почти все сдались, лишь несколько человек попытались сбежать, но их быстро поймали.
Как только разоружили немцев, помощник комиссара «Карло», тот же Г.Б.Лазанья, сразу же подбежал ко мне, чтобы помочь, думал, что я всего лишь ранен.
Однако пуля попала в шею.
Я был мертв и лежал в сиянии снежного дня.
Да, именно в сиянии снежного дня…
На еще раскрасневшемся от бега моем лице застыла улыбка.
Глаза были закрыты.
Лишь струйка крови стекала на снег и была почти незаметна на красном шейном платке партизана-гарибальдийца, который я носил подобно другим партизанам…
